Выжить в деревне и не влюбиться

Фиори Рина

Ещё раз перевожу взгляд на ветхую халупу, старые деревянные окна, покосившийся забор. Как в таком безобразии вообще жить можно?

– Внутри прибраться нужно будет, – окончательно добивает мой настрой на приятное времяпрепровождение Цветочек. – Я не успела, Антон ночью сообщил, что нашёл квартиранта. И кстати, он сказал, что ты в качестве оплаты сделаешь ремонт в моей хатке, – добавляет хитро прищурившись.

– Охренеть, блин! Урою этого баклана, как только выиграю, – взрываюсь от бурлящих внутри эмоций. – А что

ещё этот урод сказал?

– Что ты будешь работать у нас, это он папе пообещал, – лучезарно улыбается девчонка, считывая мою реакцию.

Видит, что я зверею, и всё равно продолжает смотреть с превосходством.

– Кстати, что за спор?

– Тебя не касается, – отрезаю грубо. – Давай ключи…

Пытаюсь сделать вдох, чтобы добавить ещё одно слово, но грудную клетку буквально сжимает тисками. Во рту дикая сухость, язык онемел, не шевелится совершенно.

– Пожалуйста… – добавляю хриплым, чужим голосом.

И как теперь в зеркало на себя смотреть и не плеваться? Я унизился перед какой-то деревенщиной, и всё ради возможности пожить месяц в старой развалюхе.

Скажи мне кто ещё пару дней назад, что я вляпаюсь в подобное – ни за что бы не поверил.

А сейчас стою и радуюсь, как ребёнок, когда в мою ладонь опускается прохладный металл.

«То ли ещё будет!» – звучат в голове слова предков, которые они сказали мне по телефону, когда узнали о том, что я уезжаю в деревню.

Они в мою жизнь не лезут, ведь я давно живу отдельно. Но поставить родителей в известность всё же было необходимо, ведь в этом захолустье вполне могло не быть связи.

– Спасибо, – отвечаю девушке, крепко сжав в кулаке ключи.

Под её ошарашенный взгляд иду к своему новому жилищу.

Да, Цветочек, я и сам в шоке от того, что знаю столько «волшебных» слов.

Глава 6

– Ксюш, ты присядь-присядь, – доносится до меня бормотание папы, стоит переступить порог кухни.

Мачеха с видом, будто собралась умирать, медленно опускается на стул, а отец хлопочет вокруг, наливает чай, подаёт бутерброды.

Мне его так жаль, ведь он сам очень сильно устаёт. И похудел за последние годы, зато Оксана всё шире и шире становится в размерах. Но при этом из раза в раз продолжает манипулировать чувствами отца.

Когда моей мамы не стало, папа очень тяжело переживал потерю. Во второй раз он женился ради того, чтобы у меня была мать, по крайней мере, так утверждал отец. Хотел, как лучше, а получилось в итоге просто ужасно.

Зато теперь он боится, что снова останется один, поэтому и трясётся над своей любимой жёнушкой, а она и рада пользоваться его добротой, только знает, вздыхает и жалуется на здоровье.

– Приятного аппетита, – присаживаюсь за стол и придвигаю к себе чашку с чаем, который мне любезно налил папа.

Это так приятно, что он иногда вспоминает обо мне,

а ведь раньше, когда мы жили вдвоём…

Встряхнув головой, прогоняю ненужные воспоминания. Не хватало ещё расплакаться от нахлынувших чувств при мачехе.

– Девочки уже в саду? – спрашиваю, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу.

Находясь в собственном доме, я испытываю неловкость и чувствую себя здесь чужой.

Слёзы вновь подкатывают к горлу, но я глотаю их вместе с чаем, обжигая рот горячей жидкостью. Морщусь, однако, даже такая мелочь не укрывается от пристального взгляда Оксаны.

– Что такое, Есенюшка? – произносит приторно-сладким голосом. – Не вкусно? – смотрит на меня с наигранным сожалением. – Ну, вот, поэтому я и прошу тебя всегда готовить, ты ведь у нас такая умничка. Да, Серёж?

Мачеха заливается соловьём, а мне хочется просто встать и убежать куда-нибудь подальше от этой змеи. Наедине она со мной всегда очень грубо разговаривает, а при папе вечно находит какой-нибудь повод нагрузить новой работой. Причём, так у неё всё получается гладко, что и не подкопаешься.

– Да, Сеня отлично готовит, – поддакивает папа.

Серьёзно?

– Это просто бутерброды, что тут готовить? Их нельзя испортить, – отвечаю, поднимая вверх кусок хлеба с колбасой.

– Эх, какая же я растяпа, даже бутерброды умудряюсь испортить, – продолжает свою низкопробную игру Оксана.

– Дочь, а ты этому лохматому отнеси, что ли, перекусить, Антон говорил, что парень в переплёт попал, готов работать за пропитание, – папа резко меняет тему. – Правда, выглядит он слишком хорошо для оказавшегося в беде человека, но мало ли, – добавляет задумчиво.

Вот наплели, а. И Антоха, и Градский, но я не такая доверчивая, как папа, и вижу, что Роман преследует иные цели.

Ещё и какой-то спор всё время упоминает.

– Может, тогда тебе принять предложение бывшего шефа и выйти на работу? – в разговор вклинивается мачеха. – Раз уж по хозяйству будет теперь помощь.

Ну да, ну да.

Сама же в своё время папу уговорила уволиться, посадила возле своей юбки. Грезила огромным хозяйством, думала, озолотится на козах и молочной продукции.

– Он всего на месяц приехал, – выпаливаю без задней мысли. – А потом обратно уедет, в город.

– А ты откуда знаешь? – Оксана недовольно прищуривается.

– Услышала случайно его разговор по телефону, – ориентируюсь молниеносно. Не хватало ещё, чтобы Оксана меня в чём-нибудь нехорошем обвинила.

Она и так с моих семнадцати лет отцу твердит, что за мной нужен глаз да глаз, иначе я в подоле принесу.

Нормальная?

Лучше бы за Агатой своей так следила, но нет, её деточки – образец добродетели, ведь они выросли с матерью. А я такая несчастная сиротка, материнской ласки недополучила и потому теперь за мной нужен особый контроль.