Выжить! В ледяном плену
Шрифт:
Возле пилотской кабины они остановились. Нос самолёта глубоко зарылся в сугроб, но боковое стекло было лишь слегка припорошено снежной крошкой. Заглянув в него, мужчины увидели сильно обезображенное тело правого пилота. Лицо его напарника было мертвенно-бледным и залито кровью. Но словно почувствовав на себе взгляд, человек за штурвалом с трудом разлепил ресницы своих глаз. Его губы дрогнули. Затем он с усилием что-то сказал, но за толстыми стёклами нельзя было разобрать слов пилота. Снаружи попасть в кабину тоже было нельзя. Поэтому Рою и Чезе пришлось долго по глубокому снегу пробираться вдоль длинного ряда иллюминаторов до естественного входа в фюзеляж, образовавшегося на том месте, где когда-то был хвостовой стабилизатор самолёта.
На пороге пилотской кабины они появились вместе с Роберто Ганессо. В сторону
– Послушайте, никто не сомневается, что вы выполнили свой долг. Мы хотим знать, как настроить рацию и связаться со спасателями.
– Частота Сантьяго 11300. Мы должны находиться примерно в 250 километрах от посадочной полосы – с долгими паузами ответил пилот. Затем он стащил со своей головы телефоны радиосвязи и протянул их Роберто.
В наушниках было абсолютно тихо – бортовая радиостанция не работала.
Между тем пилоту становилось всё хуже, и он попросил принести из соседнего отсека его сумку.
– Что там?
– Пистолет.
Роберто отвёл взгляд от умоляющих о последней милости глаз пилота.
– Простите, но мы не можем этого сделать – поспешил ответить за всех Рой.
Они вышли из пилотской кабины и закрыли за собой металлическую дверь.
– А я бы позволил этому человеку самому себе помочь – неожиданно для всех жёстко заявил Чезе Чарруа. – В конце концов, у каждого должно быть право прекратить свою жизнь, если надежды больше нет. Посмотрите на небо. Облака висят на высоте не выше ста метров над землёй, и опять пошёл густой снег. Лётчик и так не доживёт до того момента, когда сюда смогут прибыть спасатели. Зачем мучиться, если есть возможность умереть быстро и достойно.
– Как ты можешь говорить такое?! – словно не узнавая друга, воскликнул Рой.
Все в их команде знали, что Чезе жёсткий парень, живущий по своим малопонятным для других принципам. В их компании богатых молодых людей из хороших семей Чарруа всегда был белой вороной, точнее «чёрным орлом». Так официально звучало имя Чезе в его родном племени Чарруа (все мужчины их племени носили такую фамилию). Внешне он выглядел так: невысокий и худой, горбоносый и смуглолицый. Обычно в странах Латинской Америки удел людей с грубыми смуглыми лицами крестьян и индейцев обслуживать обладателей более светлой кожи – потомков испанских и португальских колонизаторов. Так что Чарруа был совсем другим. Уже на первом курсе он разительно отличался от своих шумных и легкомысленных товарищей: всегда собранный и серьёзный, с широкими скулами и узкими глазами индейского воина. Отец Чезе был индейцем по происхождению. Долгие годы он проработал садовником в принадлежащем университету парке. За 25-летнюю беспорочную службу руководства элитного учебного заведения выделило для его сына бесплатную стипендию, чтобы парень смог первым в роду Чарруа выучиться на инженера. Но больше чем в учёбе молодой индеец преуспел в спорте, особенно в регби. Это была его стихия – спорт похожий на войну. Очень часто после его стремительных проходов к воротам соперника игроки неприятельской команды получали синяки, вывихи, а то и переломы. Но тот, кто собирался бросить оскорбление слишком агрессивному нападающему, сразу терял охоту это делать, едва встретившись взглядом с индейскими глазами «Чёрного орла». Как раз сейчас в этих узких глазах читалось первобытное понимание великого понятия «смерть».
– Позвольте этому человеку умереть, как он этого хочет – веско повторил Чезе.
– А ты что молчишь, Роберто? Да, скажи ты, наконец, этому дикарю, что мы не можем жить по законам его племени! – взмолился Рой, обращаясь к Ганессо. Но Роберто неожиданно для себя не был готов дать быстрый ответ. Ситуация с умирающем Алексом и теперь с этим пилотом всколыхнули в его душе болезненное воспоминание,
За рулём был брат Роберто. Спьяну его потянуло на подвиги, и он постоянно гнал машину на бешеной скорости, лишь слегка притормаживая на крутых поворотах. В какой-то момент они увидели впереди девушку на велосипеде. Она ехала по краю шоссе. Брат Роберто решил позабавиться и слегка напугать девчонку, проехав на скорости свыше ста пятидесяти километров в час вплотную к ней. Но нетрезвый лихач не рассчитал свой манёвр, так что «Бьюик» своим правым крылом буквально снес велосипедистку в придорожный кювет. Когда, спустя несколько минут, они осматривали пострадавшую, девушка ещё дышала, но по её закатившимся зрачкам и слабеющему пульсу было не сложно понять, что в самое ближайшее время душа несчастной покинет тело. Височные кости её черепа были глубоко вдавлены в мозг, правая рука неестественно вывихнута. Своей позой она напоминала сломанную куклу. Конечно, по всем законам морали они должны были немедленно отвезти пострадавшую в больницу, но страх оказаться в тюрьме железной хваткой взял их за горло. И братья уехали, бросив сбитую ими девушку умирать на дороге. С тех пор Роберто жил с постоянным ощущением вины, которое не давало ему покоя. Он и специальность хирурга выбрал только для того, чтобы избавиться от этой занозы у себя в мозгу. Ганессо очень надеялся, что, отвоёвывая у смерти людские жизни, он вернёт себе душевный покой.
Очнувшись от своих мыслей, Роберто без колебаний возразил Чарруа
– Я против. Может быть спасательный вертолёт будет здесь всего через несколько часов и лётчика ещё можно будет спасти. Мы не должны брать на себя роль Бога, решающего, кому пришло время умереть, а кому – нет.
*
Его беспомощное, накрытое простынёй тело куда-то торопливо везли длинным полутёмным коридором. Сталь каталки обжигала холодом обнажённую кожу спины. Он не видел лиц сопровождающих его людей, только их тени на пробегающей мимо белокафельной ленте стены. Но испытывал к ним острое чувство благодарности, ибо был уверен, что его торопятся доставить в операционную, чтобы спасти. «Значит, „мотор“ всё-таки отказал! Странно, ведь смешной доктор обещал мне… Интересно, когда это случилось и почему я ничего не помню?». И тут же в его голову пришёл естественный ответ: «Ну, конечно же! Сердце остановилось внезапно, и в ту же секунду я отключился. Точно также гаснет экран телевизора, если внезапно выдернуть штепсель из сети. Причём потерять сознание я мог когда угодно, и где угодно. Например, заказывая себе пиццу в итальянском кафе через улицу от своего дома. И всё же, почему это случилось со мной, ведь смешной доктор дал мне гарантию?!».
Не смотря на весь трагизм положения, его утешала мысль о том, что, судя по всему, окружающие люди быстро разобрались в ситуации и вызвали скорую помощь. Через несколько минут его должны были подключить к специальной аппаратуре, после чего запустить сломавшийся «мотор».
И вдруг страшная догадка буквально парализовала сознание: его тело было накрыто простынёй целиком, включая голову. Обычно так поступают только с покойниками. Значит, его нашли где-то на улице, лежащим без сознания, и привезли в госпиталь слишком поздно. И здесь, пока врачи с ним разбирались, он умер. «Господи, почему это случилось сейчас, когда все страхи, казалось, навсегда остались в прошлом! Значит, смешной доктор всё-таки обманул меня! Но почему?! Ведь я никогда не позволял себе прогибаться под враждебными обстоятельствами!».
Нандо Чаввадо почувствовал, как слёзы острой жалости к себе катятся по его щекам. Он никогда не позволял себе плакать, но сейчас это происходило помимо его воли. В этот момент Нандо вдруг услышал приглушённые голоса, идущие откуда-то сверху.
– Послушай, говорю тебе, там кто-то есть. Надо поднять эти кресла и проверить.
– Вот ты этим и займись, а мне некогда искать трупы, мне и живых раненных хватает.
Вначале Нандо решил, что слышит ангелов, но потом узнал голоса капитана их регбийной команды Антонио Переза и Сербино Аранцо.