Выживалки
Шрифт:
– Её – не надо. А вот отряд свой не мешало бы. Ну, и меня как командира. Или хотя бы проявить уважение в виде соблюдения субординации. А то пока у нас с тобой одни споры.
– Да уж, день споров и везения, – подмигнул Ярик.
Мы все удивлённо уставились на него с единственным немым вопросом: «Какое, к чёрным дырам, везение?»
– Три задания выполнили – раз, задержали одних – два, легко отмазались от других – три, а четыре – вот!
И он ткнул пальцем вверх.
На ветке сидел златокрылый фабас, редкий экземпляр из семейства зубастых птиц. Это была настоящая удача – задание со звёздочкой. Осторожно, чтобы
– Ну, вот и слава космосу! – резюмировала Лада. – Потопали дальше.
В продолжении дня нам больше не попалось ничего из списка заданий, хотя мы шли, внимательно присматриваясь к окружению, осторожно прислушиваясь к каждому шороху и отмечая на карте возможные места обитания того или иного зверя, ареалы распространений нужных нам растений и насекомых, но увы – это было пустое завершение перегона.
И хотя физически мы не сильно устали, однако пережитое волнение давало знать, к тому же мы, один репей, опережали график продвижения, поэтому я дал отряду команду отбоя раньше обычного времени, лишь только увидел удобную площадку для стоянки, уединённую, ровную и с источником воды. На привале мы долго молчали, и фляги наполняли молча, и турбоспальники раскладывали молча, и дрова собирали молча, и костёр разводили тоже в абсолютной тишине. Один раз только Ярик стал что-то мурлыкать, как всегда, ужасно фальшивое, но быстро перестал даже без нашего одёргивания. Сил искать пропитание не было, и мы достали пайки.
«Я же говорила, что новенькие мутные», – процокала Лада на языке тугоструйников.
«Ты говорила, что они предадут. А они наоборот», – ответил я.
– Больше двух говорят вслух, – недовольно заметила Велка.
Мы с подругой пристыженно переглянулись. Я не думал, что кто-то, кроме меня и Лады, понимает бессловесное наречие. Особенно неловко стало Ладе, она даже вжала голову в острые плечи.
– А? Что? – заозирались мальчишки, ничего не понимая.
– Я полагала, что в основе отряда, кроме уважения, должно быть доверие. А вы тут переговаривайтесь при всех.
– Ты чего? – засовестил сестру Ким. – Все молчали. Ты, наверное, просто устала. Тебе почудилось.
– Нет, не почудилось, – вдруг отчего-то призналась Лада. – Прости. Все простите – я знаю язык тугоструйников.
– Чего? – округлил глаза Ярик, видимо, такой подставы от подруги он не ожидал.
– Ты же тоже знаешь его? – спросила Лада у Велки.
Впервые за всё время нашей дружбы я заметил смущение в глазах подруги.
– Нет, я не владею им. Но слышала, как он звучит. Если бы ты одна цокнула, я бы не догадалась, но Родя ответил – трудно было не сообразить.
Лада обожгла меня взглядом, будто я один был во всём виноват.
– Какого репея? – взвился Ярик. – Ты! И ты! Вы оба!!! Мне, значит, петь запрещаете, а сами…
– Ну, прости, Ярушечка, – стала ластиться Лада к пыхтевшему другу. – Хочешь – пой! Хоть без умолку. Это будет наше
– Значит, моё пение – наказание? – ещё больше взревел Ярик. – Это друзья называются?
Я с укоризной глянул на Велку – по сути это она заварила всю кашу. Ну, не знал Ярик про наше с Ладой (очень нечастое, к слову) тайное общение и жил себе спокойно. Тем более, что ничего важного или обидного мы не говорили – просто Лада иногда бессловесно комментировала ситуацию, и пар выпуская, и не задевая никого. Так нет же – надо было встрять!
Но Велка и сама смутилась. Верно, она думала, что мы от неё и брата таимся, в отряд по-настоящему не принимаем, вот и раскрыла эту «великую» тайну, на деле оказавшуюся весьма невинной.
– Простите, – робко сказала она, следя глазами за размашисто шагающим по пяточку стоянки Яриком и семенящей за ним Ладой, уговаривающей его не делать из мухи слона.
– Это для вас наша дружба – муха, причём оснарильская! – Ярик припомнил самый мелкий экземпляр, известный на всех планетах Альянса.
– Ярик! Хватит! – одёрнул я друга. – Мы ничего этакого не говорили! Просто Ладе иногда надо обязательно «вставить свои пять купонов», но она не хотела никого обижать.
– А ты? – Ярик резко обернулся ко мне.
– А мне надо было знать, что за пургу она несёт.
– И как?
– Действительно, пургу.
Странно, но Ярик вдруг успокоился и даже приобнял заискивающую подругу со словами:
– Ну, ты, конечно, и дурында!
– Да, доверие, пожалуй, важнее уважения, – тожественно произнёс я, вставая. – Я обещаю больше ничего не скрывать и доверять вам всем безоговорочно! Я клянусь!
И все тоже встали и поклялись – это было так церемониально, но очень верно. И вечер потёк душевно, Ярик пел, безобразно перевирая мотив, явно издеваясь над нами, но никто его не прерывал, поэтому скоро ему надоело и он замолчал. И тут Ким вдруг сказал:
– Довериться кому-то иногда проще, чем себе.
Мы посмотрели на него – чего-чего, а глубокомысленных изречений от него мы не ждали.
– Что ты хочешь сказать? – мне не очень хотелось опять затевать социально-философский спор.
– Просто иногда трудно доверять себе, понимать, что ты поступаешь верно, а не совершаешь ошибку, которая будет стоить жизни не только тебе, но и другим, – в ответе мальчишки сквозила горечь.
– Не надо, Ким, не вспоминай… – Велка положила руку на плечо брату.
– Почему нет? Он стоит того, чтобы помнить.
– Вы о ком? – спросил Ярик, не отягощённый эмпатией.
– О нашем однокласснике, – тут же ответил Ким, видимо, только и ожидая чьего-то вопроса, чтобы всё рассказать. – Он… как это объяснить… ну, задира был и задавака. С ним, конечно, дружили, но иногда и тумака давали за выходки. А он то ли не любил себя, то ли не жалел… Всё повторял, что пропащий и ни на что не годен, поэтому будет нарушать запреты, так как терять ему нечего.
Ким на секунду замолчал, видимо, собираясь с духом.
– А потом он однажды пропал на шесть дней, он и раньше уходил в своё убежище, он так и называл его – «убежище», но так надолго, никогда. На каникулах, бывало, на пару-тройку деньков сбежит, но посреди биместра – никогда, тут его мать ох как гоняла! А где это самое убежище, никто не знал, только то, что оно где-то на стыке. Короче, когда пошли пятые сутки его отсутствия – всё поселение нашего купола вышло на поиски.
Конец ознакомительного фрагмента.