Выживальщики 15
Шрифт:
— Погоди-ка, — Спас поднял руку, — у тебя, по твоим словам, огромные ресурсы, и всё что ты создал, так это контору готовящую наёмных убийц; оккупировал планету, загнав её население в примитивные технологии и заставив выживать; организовал сомнительные туры выживальщиков; построил Энергон, пьющий соки планеты и убивающий её. Ты настолько ей досаждаешь, что она пытается тебя уничтожить непрерывными атаками на твою обитель. А я не думаю, что она часто опускается на уровень внимания к отдельно взятому человеку. И всё прочее в том же духе. Ты не похож на благодетеля для человечества.
— Ты всё неправильно
— Но ты у неё постоянно чешешься, получается, — усмехнулся Руди.
— Да, потому что на пути к цели, бывает, что приходится совершать не только благостные деяния, — сказал Директор, — вы не хуже меня об этом знаете. Ведь скольких людей вы убили?
— Ты нас с собой в один ряд не ставь, — резко осекла его Лиана, — мы убиваем только врагов, только тех, кто действует во вред обществу и планете.
— А кто же судьи? Кто решает, кого можно убить, а кого нельзя и достаточно ли значима цель, ради которой убивать всё-таки можно? — спросил Директор, — вы действуете исходя из своей системы координат, и вы считаете её верной. Но что, если она верная только для вас? Реальный баланс интересов гораздо сложнее, и мораль при принятии решений тоже совсем другая, иногда нужно убить миллионы, чтобы выжили миллиарды. И это кажется ужасным, пока не отстранишься и не посмотришь на всё это издалека. И тогда окажется, что между вашей системой координат и моей нет никакой разницы. Точнее она есть, но только одна. И эта разница заключена в масштабе происходящих процессов. Я просто рисую более крупными мазками.
— Мы всегда стараемся поступать по справедливости, — упрямо сказал Ваня.
— Молодцы! — кивнул Директор, — я тоже! Только вот мерило справедливости у всех может отличаться. То, что вы считаете справедливым, может быть совершенно несправедливым для другого. Вот парень, которого вы встретили в горах. Если бы вы не вынудили его вам помогать, он бы и сейчас жил себе своей жизнью. Хорошая она или нет, но это была его жизнь, и она могла продолжаться столетиями, если бы ему продолжало везти. Но теперь его нет! Справедливо это? Да, у вас была важная цель, миссия, которую нужно выполнить, во что бы то ни стало. А человека больше нет, и что ему до вашей миссии? Вы его убили, хоть и не своими руками. Но я вас не осуждаю! Мне приходится делать то же самое, только вот на место этого человека может оказаться целая планета, или народность, или большая корпорация. И мне приходится ими жертвовать, ради достижения большей цели, к которой я иду не ради себя, а ради всего человечества!
Ваня растерянно посмотрел на Лиану, она в ответ отрицательно покачала головой, чтобы он не слишком близко к сердцу принимал слова Директора.
— Ты подменяешь понятия, — сказала Лиана, — единолично решать судьбу народов и планет, ты не имеешь никакого права! Тебя на это никто не уполномочивал!
— Никого из тех, кто принимает судьбоносные решения, на это никто не уполномочивал, — сказал Директор, — по крайней мере в том смысле, который ты в это вкладываешь. Вот, например, молчаливого сегодня как никогда Папашу кто уполномочивал возглавить тюрьму? Открою тебе вам секрет, никто!
Спас рассмеялся.
— Я сказал что-то смешное? — удивился Директор.
— Да, очень! — кивнул Спас, сдерживая смех, — просто в этом примере вскрылись твои манипуляции. Я был при попытке переворота, и то что ты говоришь, не соответствует истине. Ты искажаешь произошедшее… наверное, как и всё остальное что нам тут рассказываешь. И благодаря этим искажениям, твои слова даже кажутся разумными.
— Они и есть разумные, — сказал Директор, — а ты опять рассуждаешь глядя с того ракурса, который тебе доступен. Но на деле многого ты не видишь и не знаешь! Вон, ни Папаша, ни Эсмеральда ничего мне не возразили. Может быть потому, что нечего?
— Есть, — сказал Папаша, — только вот смысла в этом нет. Скажи лучше, почему ты вызвал сюда именно нас?
— Потому что вы возглавляете большие общины, вам подчиняются большие военные силы, по меркам этой планеты. Ну или просто пользуетесь авторитетом среди других людей. Из вас может сформироваться ядро нового порядка на этой планете. Вы тут новая власть, — сказал Директор, — и это не секрет. Дело в том, что вы сами всем этим занимаетесь. Осталось только нам прийти к взаимному пониманию и объединить усилия. Тогда результаты превзойдут все ваши самые смелые ожидания!
— Я может быть чего-то не понимаю, — сказала Женя, и обвела взглядом своих друзей, — получается, что владелец планеты и висящей над ней станции предлагает нам работу? Предлагает нам стать главными здесь?
— Конечно, ведь всех предыдущих главных мы убили! — хохотнул Руди.
— Не всех, — возразил Директор, — и в этом случае их жизнь не имеет никакого значения, потому что они не являются ценностью. Они просто функционировали на определённых позициях. Я даже не знаю кто это. Скажу даже больше, я понятия не имею как они там оказались. Я не занимаюсь такими мелочами.
— Но нами занялся, — сказал Игорь.
— Да, — сказал Директор, — вами занялся. Потому что эта планета очень важна и для меня лично, и для человечества в целом. И я хочу сменить формат устройства жизни на ней. И раз уж я сам тоже здесь живу, я заинтересован, чтобы всё произошло наилучшим образом, и в кратчайшие сроки. А тут вы! Всё сошлось! С вашим потенциалом, с уже набранной вами динамикой, тут всё очень быстро изменится.
— Но за то что тут происходило, кому-то придётся ответить! За геноцид местного населения многие пойдут под суд! — сказал Папаша.
— И это прекрасно! — улыбнулся Директор, — этих плохих людей нужно обязательно наказать! А мы будем строить тут новый мир, новое общество, новый порядок! Всё будет по совести и по справедливости, как вы любите!
— Но управлять всем будешь на деле ты, — задумчиво сказал Папаша.
— Я никогда не вмешиваюсь в процессы, я их только запускаю, сколько можно говорить! — вздохнул Директор.
— Но зачем ты тогда вообще нужен? Получается, что от тебя ничего не зависит, ты ни на что не влияешь, и пользы от тебя нет. Мы всем этим можем заниматься и без тебя, — сказал Папаша.