Выживальщики 3. Тюрьма

Денисов Константин Владимирович

Никитке не спалось. Во-первых, было жёстко, во-вторых, мысли переполняли голову, и он никак не мог их успокоить. Ему не нравилось быть загнанным в угол. От этого, его просто распирало изнутри, и мозг судорожно искал решение.

Плюс ко всему, получалось, что он напросился в этот коллектив. Его, конечно, хорошо приняли, и можно даже сказать, любили все без исключения, но он всё равно комплексовал. Очень хотелось доказать свою полезность. Доказать, что они не прогадали, когда согласились, что он поплывёт с ними.

Он, конечно,

знал, что этого от него никто не ждёт. И если он полезет вперёд всех в пекло, то, скорее всего, наоборот, за это получит. Тем более, свежа в памяти прошлая история, когда он вроде сделал всё хорошо, но выжил чудом. Но поделать с собой ничего не мог. Поэтому решил, что нужно будет обязательно что-нибудь предпринять, а там – будь что будет!

Анализируя произошедшее, он пришёл к нескольким выводам. Животные, которые загнали их в угол, несмотря на то, что опасные, но всё же животные. Не нужно их переоценивать и очеловечивать. Зверь есть зверь.

Судя по тому, что с ними произошло и когда, животные это дневные. Прожив почти всю жизнь в лесу, он очень хорошо это понимал. Те, кто опасны днём, гораздо менее активны ночью. Совсем их со счетов списывать не стоит, но спать и отдыхать нужно всем. Так же и наоборот. Ночные, днём гораздо меньше уверенны в себе. Это не их время.

Эти «железные обезьяны» были, без сомнения, дневными. Хотя, ночью они всё равно дежурили и охраняли выход из пещеры, их активность и возможности должны сильно снижаться с наступлением темноты. Они, разумеется, проверили это в первую же ночь и постарались выбраться, но попали под шквальный каменный обстрел. Возможно, проблема была в том, что действовали не слишком деликатно. Нужно было поосторожнее, и тогда, возможно, всё бы получилось.

Хотя, с другой стороны, может и хорошо, что не получилось. Если бы они незаметно отошли от пещеры, но потом их всё равно обнаружили, то на открытом пространстве их бы наверняка перебили. Проблему надо решать более радикально.

Выходит, действовать нужно ночью. Другая сложность состояла в том, что из пещеры его никто не выпустит. В этом раскладе он считался ребёнком (хотя сам себя таковым, разумеется, не считал), и действовать самостоятельно, без одобрения, а тем более подвергаясь смертельному риску, ему никто не позволит. Значит, нужно выбраться незаметно.

Эти размышления уже походили на план: незаметно ночью выбраться из пещеры. В этом плане, правда, было одно слабое место. Он пока не придумал, что делать с обезьянами. А это главное. На худой конец, можно, конечно, поработать связным и установить контакт с теми, кто на Левиафане, узнать, почему до сих пор не пришла помощь, и сообщить тем, кто в пещере.

Это тоже большое дело, но душа хотела чего-то большего. Хотелось самостоятельного решения проблемы. Обмозговав это дело со всех сторон, он, так и не найдя решения, предался воспоминаниям.

Самым значимым поступком в его жизни было уничтожение бензовоза. Именно это его решение, нарушить приказ и действовать самостоятельно, возможно, сыграло ключевую роль в победе его племени. И это же его решение, практически,

стоило ему жизни. Месяц в состоянии живого трупа, и только чудо, в виде приезда этих людей, которые теперь становились постепенно его семьёй, позволило ему выкарабкаться. Повторять такое не хотелось. Вернее хотелось, но только первую часть, касающуюся победы.

Он вдруг резко сел. Ну конечно! Решение было очевидным и лежало под носом. Оно было простым, как и всё гениальное.

Его внимание привлёк шорох. Девчонки, которые сидели недалеко от входа, всё время негромко переговаривались. Но сейчас, одна из них встала. Их силуэты слабо просматривались в тусклом лунном свете, слабо проникающем внутрь через небольшой просвет. Никита понял, что пора действовать. По силуэту он узнал Машку. Так же не оставалось сомнений, зачем она встала.

Они все были живыми людьми, и у них были определённые физиологические потребности. Пещера была довольно маленькой, поэтому они решили не портить атмосферу в глубине, там, где спят, а устроили туалет ближе к выходу, между валунами, завалившими вход.

Ходить туда было неудобно, нужно было пригибаться, чтобы не поймать шальной камень от обезьян. А зайдя между валунами, присесть. Это приходилось делать всем, даже ребятам.

Никита бесшумно пробирался ближе к выходу. Лиана сидела и ковыряла веточкой землю перед собой. Потом она отвернулась и стала разглядывать что-то на стене пещеры, думая о чём-то своём.

Он ждал. Ждал того, что должно произойти. Он это не анализировал и не раскладывал по полочкам, просто понял, что это так. Без объяснений и формулировок. На уровне ощущений и инстинктов.

Наконец началось! Он услышал журчание из-за камня. В ночной тишине и в акустике пещеры оно казалось оглушительным. Это был его шанс.

Лиана, когда раздалось это журчание, оказалась в ситуации невольного свидетеля. Слыша звуки, которые ей не предназначались, она была как бы в ситуации подсматривающего и подслушивающего. И чтобы выйти из этой некомфортной зоны, она пригасила свои органы восприятия.

Она по-прежнему продолжала всё видеть и слышать, но фокус внимания переместился на её мысли, а внешний мир стал отдалённым фоном. Как бы – меня здесь нет. Это было не сознательное решение, это не было продиктовано какими-то этическими соображениями, всё произошло инстинктивно и совершенно естественно.

Так, скорее всего, поступают все воспитанные люди. Если ты увидел что-то, что тебе не предназначалось – отвернуться; если услышал – постараться не слушать. Длилось всё это считанные секунды, Лиана даже сама не поняла, что ослабила бдительность, но этого времени хватило, чтобы Никита выскользнул из пещеры. Он очень точно угадал момент, возможно единственный за всю ночь, когда у него могло это получиться. Пройти незаметно мимо Лианы? Это дорогого стоит.

Никто ничего не заметил. Оказавшись снаружи, он прижался спиной к одному из больших камней, заваливших вход. Очень ясно представилось, что сейчас он прекрасная мишень. Его было довольно хорошо видно в лунном свете на фоне светлого валуна.