Выжившая
Шрифт:
Оливер не соврал. Прислуга не говорит по-аглийски.
Появление горничных немного успокаивает, паника уступает здравому смыслу. Я растерянно разглядываю похожих друг на друга, как родные сестры, миниатюрных азиаток, пока они с не меньшим интересом и с добродушными улыбками рассматривают меня. Сообразив, что я немного не в себе, девушки жестами предлагают пойти с ними, и я соглашаюсь, потому что не могу сейчас отказаться от человеческого общества.
Через пять минут я уже пью горячий чай со странным, но приятным, немного пряным вкусом, с любопытством рассматриваю небольшую oпрятную кухню и вполуха слушаю
Вежливо поблагодарив и попрощавшись с новыми знакомыми, я снова выхожу в сад и неторопливо бреду по дорожке к дому. Полчаса назад, выскочив из зловещей обители в шоковом состоянии, я не обратила внимания, что день сегодня на удивление теплый и солнечный. Голубe небо, высокое и чистое, опускающееся к горизонту раскалённое солнце, просачивающееся золотистой паутинкой сквозь вcе еще густые кроны яблонь, роняющих время от времени свои сочные созревшие плоды мне под ноги. Подняв голову, подставляю лицо под согревающие солнечные лучи, на секунду позволяя себе заглушить жужжащие мысли и послушать умиротворяющее пение птиц и треск цикад.
Когда я увидела «Кanehousgarden» в первый раз, у меня проскользнула мысль, что мне хотелось бы увидеть это место весной, когда все цветет и оживает. Возможно, случись мне приехать сюда в такое время, все сложилось бы иначе,и сам дом,и его территория не внушали бы мне такого ужаса и опасения. Отчасти мое желание сбылось – среди дождливой осени на несколько часов вернулось лето,и внутренний двор засверкал совсем другими красками.
Я обхватываю себя руками, продвигаясь вперед маленькими шажочками. Под ногами шелестит листва, сухая, словно ночью не было проливного дождя, багряная и золотая, хотя вчера казалась пожухшей и грязной.
Приступ паники полностью рассеивается, оставляя смутное ощущение тревоги, но адреналин в крови по–прежнему зашкаливает, эмоции бушуют, вызывая подозрение, что иллюзия безопасности мимолетна…
Я набираю номер Гвендолен, прежде чем успеваю подумать, что собираюсь сказать ей. Поставить в известность, что разрываю наш договор и возвращаюсь домой? Почему? Из-за какой-то чертовой рукописи и ряда жутковатых совпадений?
Как объяснить ей причину? А аванс? Он уже потрачен, а oтработаны только два дня. Неполных два дня. А кажется, что прошли недели.
–Шерил, я слушаю, - официально отвечает Гвендолен Кейн. Я
теряюсь, не в силах подобрать вразумительной причины, по которой беспокою шеф-редактора в разгар рабочего дня. – У
тебя что-то срочное?
– нетерпеливо спрашивает она.
–Я… я хотела сказать, что приступила к работе над рукописью, - сбивчиво говорю я.
– Еще вчера…
–Замечательно, я проверю файл, когда вернусь из рабочей поездки.
–Да, я… просто думала , что ливер отправил вам готовый текст. Там совсем немного…
–Завтра я приеду и внимательно изучу весь отработанный материал, одобренный ливером. У тебя все?
–Да, - выдохнула упавшим голосом. В трубке раздались короткие гудки. Она просто сбросила вызов. Высокомерная стерва.
Завтра… Я поговорю с Гвен. Извинюсь и объясню, что не могу продолжать работу над рукописью по личным причинам.
на вряд ли поймет, но держать точно не станет. Найти
В саду вдруг резко начинает темнеть, и летнее тепло вновь сменяется осенней прохладой. Пение птиц и стрекот насекoмых затихает, по верхушкам деревьев разгоняется ветер, густо посыпая землю опадающей листвой. Зябко поёжившись,
с тревогой оглядываюсь на огромный старый дом.
Предзакатное солнце бросает на отштукатуренные стены ржавые блики, пылая дьявольским огнем в глубине тёмных окон. У меня ноет сердце от тяжелого предчувствия. Я
непроизвольно отступаю назад. В спину бьет резкий порыв ветра, срывает заколку с головы, небрежно раскидывает волосы по плечам, со свистом проходит по саду, собирая с земли истлевшую листву, кружит в грязном хороводе, поднимается на крыльцо и швыряет на ступени, с грохотом распахивает входную дверь…и исчезает в черном зеве проема, похожим на огромную оскалившуюся чудовищную пасть.
Немой крик стынет в горле, и от обморока меня спасает механический скрежет открывающихся ворот. Развернувшись, я бегу навстречу въезжающему на территорию автомобилю.
Боже, я готова плакать от облегчения. Тонированный чёрный
Мерседес останавливается, не доехав до парковки нескольких метров.
Из глянцево-чёрного автомобиля появляется не менее глянцевый Оливер Кейн в черном деловом костюме и с блестящей улыбкой. Удивительно, как точно иногда неодушевленные предметы отражают характер своих владельцев. Подчеркивая, дополняя, а порой и рассказывая больше, чем нужно. Я замедляю шаг, застигнутая врасплох этой мыслью. Сердце снова пускается в галоп,и, застыв в нерешительности, я вo все глаза смотрю на улыбающегося элегантного мужчину,твердой походкой приближающегося ко мне. Он красив, я отметила это в самую первую нашу встречу, но мое отношение к людям никогда не строилось на основании внешних данных. Я помню, какой испытала ужас, едва не потеряв сознание в лифте. Может быть, мне стоило прислушаться к первому впечатлению? И почему сейчас спустя всего пару суток ливер Кейн кажется мне безупречным и стильным, как его шикарное авто и … замкнутым, холодным, одиноким, как его чудовищный дом.
–Шерил?
– в его красивом лице, открытой улыбке, сдержанных жестах, спокойном низком голосе нет ничего, что должно внушать опасение, но я остро чувствую фальшь и наигранность.
Всем известна сказка о заколдованном проклятом принце, обращенном в огромного страшного зверя. А может ли быть наоборот? Страшный Зверь, притворяющийся прицем?
–Ты в порядке?
– он подходит ближе, с беспокойством вглядываясь в мое лицо. Бардовые отблески заходящего солнца отражаются в глубине его темных зрачкoв, заполняя густую синеву радужки огненными всполохами. Там... позади так же пристально изучает меня жуткий «Кanehousgarden».
–Эй, да что с тобой такое? – его ладони опускаются на мои плечи, мягко сжимая.
– Ты вся дрожишь, – с тревогой замечает
Оливер. – Ты замерзла? Тебя кто-то обидел? Что случилось? –
вопросы летят в меня один за другим, а сформулировать ни одного вразумительного ответа не получается. Я чувствую себя разбитой,измученной, потерявшейся в лабиринте маленькой девочкой, не имеющей понятия, кто она, куда направляется и откуда пришла.
– Я … Мне немного не по себе… – сбивчиво бормочу я.