Выжившие

Лей Влад

— И что ты думаешь он сделает?

— Я откуда знаю? Но этого точно не следовало делать. И кстати, наш Мурлок, похоже, тоже не так прост, раз его урки вроде Викторыча знают и уважают.

— Ну, положим, это я и так знал, — хмыкнул я, — Мурий — ушлый тип, много где завязанный, так что ничего удивительного…

— Ну, тут тебе виднее. Ты Мурлока лучше знаешь. А вот насчет остального, что нам Викторович наплел, может и брехня.

— Насчет лагеря? Почему?

Вова вздохнул и принялся медленно, как маленькому, мне

объяснять:

— Да потому что не стоит воспринимать все как абсолютную истину. Из всего, что он сказал, можно сделать один четкий вывод: в лагере рулят всем вояки и менты, и у них есть база данных, по которой людей проверяют. Это хорошо — там точно не рассадник бандитов. Ему это не нравится, ну оно и понятно, так что лагерь нам лучше самим проверить. Про дамбы, про корабли — это нужно у Мурлока уточнять, он точно должен быть в курсе. И кстати, предлагаю сначала все-таки его навестить, благо рядом. А уж потом на стадион…

— Да я чего, я ж не против, — пожал я плечами. — Только это…а ты знаешь, куда нам потом ехать, а? А то с этими баррикадами на улицах как в лабиринте…

— Разберемся. Лагерь — это стадион в конце того широкого проспекта, где мы нашего сидельца подобрали, так что нам главное от Мурлока на проспект выскочить. Большая проблема до него добраться по узким улочкам.

— Ну, их, думаю, особо и не перекрывали…

Пока ехали, видели мертвецов, бредущих по улицам, трупы, валяющиеся на тротуарах и прямо на проезжей части.

Так понимаю, вояки контролировали стадион и подходы к нему, на остальную часть города наплевав. Ну, может и правильно — меньшую территорию укрепить проще, оборонять легче. А лазать по целому городу — это распыление сил.

Так-то оно так, но с другой стороны как-то не по-человечески. Получается, всех, кто тут остался, просто бросили… Хотя, может и эвакуировали — я, во всяком случае, живых людей на улицах вообще не увидел.

Дом командира нашей команды мы нашли и впрямь легко, объяснения «Викторыча» оказались более чем детальными. Типовая пятиэтажка, ничего необычного и, что не могло не радовать, без всяких там узких дворов и прочего — на них у меня после Анькиного дома была жесткая аллергия.

Подогнали тачки к нужному подъезду и осмотрелись.

Не увидев ничего угрожающего, вылезли наружу. Идти решили вдвоем, с «Калашами». Девчонки и Леха должны были запереться в тачках и ощетиниться стволами. Машины стояли в нарушение всех правил под бетонным козырьком, так что сверху ничего не сверзится, а с фронта и боков двор просматривался на сотню метров во все стороны. Тут и безрукий не промажет. Но все же девчонок я попросил без особой необходимости не палить — выстрелы могут привлечь еще больше мертвяков, и тогда…

Короче, я предложил им опуститься на сидениях и не отсвечивать, что они и сделали.

Подойдя к подъезду, я, вспомнив о темных углах «хрущоб», перекинул с пистолет-пулемета свой

супер фонарь. На «Ксюхе» никаких крепежей под него не было, но кусок синей изоленты решил эту проблему. А вот у Вовы фонаря не было, так что было решено, чтобы я шел первым, а он прикрывал мне спину.

Двери подъезда закрывались на старомодный механический кодовый замок, цифры кода на котором не нашел бы только совсем имбецил — кнопки два, четыре и семь блестели, как у кота яйца, так что ошибиться было сложно.

Со скрипом распахнули створки, я тут же засветил помещение всеми своими сотнями люменов, но никто не прятался ни за дверью, ни за второй внутренней деревянной дверью, которая стояла всегда и везде широко распахнутой. И даже в микроподвальчике под лестничным пролетом не прятались монстры и мутанты. В подъезде было как-то очень…по жилому. Пахло не гнилью, а жарящимися котлетами, за какой-то дверью гремела музыка. Будто бы и нет вокруг апокалипсиса, и не бродят по улице восставшие мертвецы.

— Вов, чуешь?

— Ага. Какле-е-етки… — втянув носом воздух, протянул он.

— И музыка, — кивнул я. — В такие моменты я думаю — не поехал ли я крышей? Может, мне все это только кажется?

— Ага. И мне тоже, — хмыкнул Вова. — Ты, Жень, в следующий раз, когда опять сомневаться начнешь, вспомни того мута, что крышу «Чероки» чуть не проломал, и того мента в больничке. Ну, или мертвяков, что мы пять минут назад на улице видели…

— Убедил, — хмыкнул я. — Знаешь, тебе, Вов, надо курсы психологии вести, а не ИТшником работать. Вон как мозги вправляешь…

Вова просто пожал плечами. С его точки зрения то, что где-то пока беда не случилась и люди пытаются жить прошлой обычной жизнью — вон, котлеты, например, жарят, это просто временное явление, которое суровая реальность очень быстро поправит…

Ну и, кстати, не то чтобы эта самая суровая реальность сюда еще не успела прийти. Как раз успела, и кто-то оперативно и жестко с ней разобрался. На третьем этаже вся стена была в пулевых отметинах, а две двери квартир стояли заваренными, чья-то рука намалевала на них маркером знак биологической угрозы. За дверьми, впрочем, не раздавалось ни звука, так что, вероятно, туда просто сложили трупы.

Двери мурлоковской квартиры были иллюстрацией фразы про «мой дом — моя крепость». Толстенные сейфовые створки, мощнейшие замки, видеокамера над дверью. Вместо глазка — странного вида перископическое устройство. Блин, от кого наш командир тут хотел обороняться? Ну ведь точно не от ходячих мертвецов…

На первые два звонка в дверь не отреагировал никто, хотя на камере зажегся огонек, и сама камера уставилась на нас. Хотя, может, просто датчик сработал, вот автоматика и включилась…

Когда я потянулся в третий раз, чтобы нажать кнопку звонка, раздался тихий щелчок, и я услышал из-за двери голос Наташи, жены Мурлока: