Выживший. Покорение Америки
Шрифт:
— Я понял, босс не против, поэтому не стоит ссать против ветра.
— Грубовато, но честно, — в кои-то веки выдавил из себя улыбку обычно невозмутимый Ридли.
Обозреватель "Тайм" насиловал меня около двух часов, исчеркав пару пухлых блокнотов. Хорошо ещё, я не сильно страдал похмельем. Во-первых, контролировал количество выпитого, а во-вторых, употреблял качественную водку, не мешая её с другими напитками. Журналиста я сразу предупредил, что накладываю табу на свою биографию, и все вопросы могут касаться только картины. Единственное, разрешил написать, что мои родители выходцы из России, что они уже умерли, но от озвучивания своих настоящих имени и фамилии уклонился. Гость
А между тем по стране продолжалось триумфальное шествие фильмов, к созданию которых мне посчастливилось приложить руку. Следом за красоткой в прокат вышли "Гладиатор" и "Рокки", целый месяц собиравшие полные залы по всей стране. Представители компании-прокатчика довольно потирали руки, впрочем, как и мистер Уорнер с братьями. Я нашел возможность выбраться в кинотеатр, чтобы оценить итог нашего совместного творения. Конечно, не совсем то, что я хотел бы видеть, но все равно для конца 1930-х это был своего рода прорыв. Вдвойне грела мысль, что мой голливудский счёт понемногу растёт, как-никак деньги — и немалые — мне требовались для воплощения моей большой американской мечты.
Картина о героическом индейском вожде с Джо в главной роли также имела хорошую критику, и не менее хорошие сборы. На его картину в уже приглянувшийся мне кинотеатр "Лирика" мы ходили вместе, включая жену и детишек Джо. А на следующий день семейство индейца собрало пожитки и поездом отправилось через все Соединённые Штаты в Калифорнию.
— Там хорошо, мне понравилось и, надеюсь, моей семье там тоже придётся по вкусу, — сказал мне на прощание Джо. — Нью-Йорк для меня слишком большой и шумный город, а я уже присмотрел домишко неподалёку от голливудских холмов. Дети переведутся в приличную школу в Глендейле. Да и контракт на следующий фильм подписан, так что, похоже, в Калифорнии я застрял надолго.
В Лос-Анджелес я заявился в первых числах августа. Мой приезд был обусловлен несколькими факторами. Прежде всего — доведение фильма до ума. Озвучка, окончательный монтаж и прочие технические моменты. Это заняло ещё около месяца, всё это время я безвылазно в Голливуде, лишь однажды выбрав время на поездку в гости к Джо. Он сам и его семья были очень рады моему появлению, а я был рад, что они неплохо устроились. Честно сказать, от такого домика с небольшим садом я бы тоже не отказался.
Второй момент — получение перед самым отлётом оставшейся части гонорара за картину "Месть подаётся холодной" — мы решили оставить это название — а также моего роялти от проката четырёх ранее выпущенных при моём участии картин. Общая сумма мне пришлась по вкусу — около 350 тысяч, которые я для удобства всё же попросил перевести ан мой банковский счёт.
Там же со мной встретился и Уорнер, с улыбкой во все 32 помахавший перед моим носом свежим номером журнала "Тайм".
— Отличная реклама нашему детищу, Фил! — довольно прокомментировал кинобосс. — Съёмкам и интервью с вами посвящён целый разворот. Публика уже жаждет увидеть на экранах страны картину небывалого размаха. Судя по тем ещё неозвученным эпизодам, что я видел, фильм получается очень даже приличного качества, Думаю, затраты не только окупятся, но картину даже могут номинировать на премию киноакадемии. Хотя в главной номинации тягаться с продюсируемыми Селзником "Унесёнными ветром" нам будет трудно. Но, кто знает, может, одну или даже две второстепенных статуэтки отхватим.
— А что насчёт кодекса Хейса?
— Наш фильм подрывает нравственные устои общества? Он заставляет симпатизировать бандитам? Не думаю, что в этом плане к нам будут какие-то претензии. Так что, Фил, получайте ваши деньги, нормально отдохните и затем думайте, что предложите в следующий раз. Держите журнал, почитаете на досуге.
Накупив со скуки газет впридачу к подаренному журналу, я за чтением коротал время в полёте до Ньюарка. В "Лос-Анджелес таймс" я прочитал заметку об округлившемся животе Кэрол с соответствующим фото. Журналистка — хм, у них, оказывается, в СМИ расцветает феминизм — поздравляла пару Ломбард-Гейбл с будущим первенцем, а я подумал, что рано или поздно, жив буду, но заявлю о своём настоящем отцовстве. Скандал не скандал — ребёнок-то всё равно мой.
За месяц пребывания в Голливуде я сделал два звонка в Нью-Йорк. Один — Вержбовскому старшему, чтобы узнать, пользуется ли популярностью "Русский клуб". Пребывающий на позитиве Виктор Аскольдович рассказал, что от желающих нет отбоя, помимо русских много поляков, чехи тоже появляются, евреи заходят — выходцы из Российской империи… А на следующей неделе планируется сеанс одновременной игры с самим Алехиным, от числа желающих поставить мат чемпиону мира нет отбоя. Такими темпами, одним словом, через несколько месяцев вложенные затраты должны окупиться. И к слову, охрана "Русского клуба" теперь была на казаках, так что происков конкурентов и уж тем более пьяных дебошей можно в будущем не опасаться. На прощание я напомнил подполковнику, что часть дохода должна откладываться на возведение нашего главного детища — отеля в Лас-Вегасе. Судя по сникшему тону Вержбовского, его вполне устраивала и текущая ситуация, однако он вынужден был признать справедливость моих слов.
Второй звонок был Лэнсу Джордану. Позвонил, просто чтобы узнать, всё ли нормально. Тут-то Джордан меня и напряг:
— Фил, когда приедешь, нам нужно будет серьёзно поговорить. Извини, не телефонный разговор.
Не люблю непонятки, поэтому по возвращении в Нью-Йорк первым делом наведался к темнокожему подельнику.
— Ну, выкладывай, что стряслось? Кто-то на нас наезжает?
Джордан выглядел каким-то смущённым, чего ранее за ним не замечалось. Впрочем, мялся он недолго.
— Фил, то, что я веду с тобой бизнес, для моих знакомых давно не секрет. И многие из них этого не одобряют.
— Чего? Того, что ведёшь дела с белым?
— Именно этого.
— Это же расизм чистой воды!
— Я всё понимаю, но в последнее время ситуация достигла точки кипения. Не знаю, что на всех нашло, хорошо хоть до угроз дело не доходит. И это не те люди, к мнению которых я могу не прислушиваться. Так что, Фил, сам понимаешь…
— Понимаю, — вздохнул я, нахмурив лоб. — Но ведь в этот бизнес и я, вернее, Большой Иван вкладывал деньги, не уверен, что он так легко к этому отнесётся.
— Брось, Фил, думаешь, я не догадался, что никакого Большого Ивана не существует? Но я об этом молчу, пусть другие думают, что где-то в Гринпойнте прячется ужасный русский босс. А что касается денег… Понимаю, дело весьма прибыльное, но в то же время рискованное. В любой момент могут наехать конкуренты либо законники, и всё пойдёт прахом. Тем не менее, я готов заплатить хорошие отступные.
— И сколько? — как можно равнодушнее поинтересовался я.
— 500 тысяч долларов — сейчас, и ещё столько же в течение следующих шести месяцев, — доверительно понизив голос, сказал Лэнс. — Согласись, это нормальная цена за твою часть бизнеса.