Выживший

========== Единственные в своём роде ==========

— Руби! Иди сюда! — крикнула мать у калитки нашего дворца. Я выбежала на улицу, боясь, что очередной взрыв оглушит меня или убьёт. Я обняла мать и отца, как только приблизилась к ним.

— Милая моя, я люблю тебя. В машине золото и драгоценные камни, твои вещи, помни, что мы с папой тебя любим. Быстрее, залазь в машину, Айт телепортирует вас! — сказала мать, пытаясь перекричать звуки выстрелов. Моё сердце не переставало стучать как бешеное. Папа держал меня за руку.

— Я не могу бросить

вас! — крикнула я. Но Айт схватил меня за руку и запихнул в машину, закрыл дверцу и залез сам. Последнее что я видела — заплаканные лица родителей, прежде чем потеряла сознание.

Я лежала на диване в машине — фургоне. Не было слышно звуков этой скорбной войны. Лишь тишина. Я встала, держась за голову, ничего не слыша. Я оглохла? Я оглянулась и посмотрела в окно, Земля? Почему мы на Земле а не на Орионе? И что теперь будет с родителями, которые остались на моей планете? Что будет со мной? Я заметила в углу машины Айта, беловолосого парня моего возраста, у него отдающие синевой глаза и хорошее телосложение, высокий рост и… Невыносимый характер. Мы воспитывались вместе, мои родители и его родители должны были нас поженить, если бы не война. А сейчас он со скорбью смотрит на меня и сидит в углу фургона.

— Руби, ты жива? — спросил он и я обрадовалась, что слышу.

— А ты как думаешь, кретин? — съязвила я, но Айт не усмехнулся, как всегда на мои обзывания и подколки. Он могильным голосом сказал:

— Мы единственные представители нашего рода, все остальные умерли.

Я вытерла слёзы и встала с дивана, открыла двери фургона и замерла. Я читала о Земле, мы много изучали её вместе с Айтом. Она выглядит необычно и прекрасно, не то что наши огненные земли, пустыри. Мы сейчас остановились там, что люди называют “Лесом”. Тут такой необычный свежий воздух, не то что у нас. Я ступила ногой на зелёную траву, покрытую росой, увидела озеро и приблизилась к нему, смотря в своё отражение. Белые волосы до пояса и бледная кожа, зелёные глаза в поросли длинных ресниц, тонкая фигурка с формами, красивая девушка, наследница Ориона, но… Ориона больше не существует, Дарники все уничтожили… Мы с Айтом — последние, кто выжили. Глаза снова наполнились слезами. Я опустила руки в воду и ополоснула лицо, щёки мгновенно покрылось румянцем от ледяной воды.

— Или сюда, нужно решить что делать дальше. — услышался властный голос Айта сзади. Я встала с колен и поправив платье пошла к моему единственному родному, хоть и не очень любимому человеку. Я залезла в фургон и сдерживая слёзы села на диван. Айт сел напротив и смотря на меня несколько секунд произнёс:

— Мы остались одни.

— Я поняла уже. — буркнула я, закусывая губу, чтобы не заплакать, а перед глазами все ещё стоял образ плачущих родителей. Сердце сжалось.

— Нам придётся жить тут, чтобы выжить. Так что, Руби, мы отправляемся на поиск жилья. — Я не могу так… Слезы сами по себе поскользили по щекам, я не стала их трогать. Не вижу смысла.

— Мы выживем. Нам придётся начать ладить с друг другом. — добавил Айт. Я слегка усмехнулась, он протянул мне платок со словами:

— Хватит ныть, все будет хорошо. Я обещал твоей

матушке оберегать тебя. — я взяла платочек и вытерла слёзы.

— Умеешь успокаивать.

Мы ехали чёрт знает куда, остановились в каком-то живописном городе со странными людьми.

— Остановимся тут, посмотрим. — велел Айт за рулём, останавливая фургон. Я отряхнула длинное платье впол и посмотрела на всегда уверенного и сильного Айта. Он кивнул и подал руку, когда я вылезла из фургона.

— Лучше смерть. — усмехнулась я. Он покачала головой и закрыл машину ключом. Мы направились по улице, где ходили странно одетые земляне. Я неодобряюще смотрела на девушек, развратно одетых в юбки выше колена и топы, оголяющие живот. Парни одеты были достаточно сносно, вот только некоторые были без футболок. Видимо, на Земле лето. Действительно жарко. На нас с Айтом смотрели с удивлением, никакого почтения к царской семье Ориона!

— Пойдём в ломбард, обменяем золото на деньги этой планеты. — сказал он мне на мелодичном орионском языке, прохожие словно зачарованно смотрели на нас.

— Давай на их языке, нас же не зря заставляли учить французский, немецкий, русский и английский. — произнесла я на орионском, а потом перешла на английский. — Я есть хочу.

— Сейчас все будет, обжора. — Я толкнула его в бок и улыбнулась.

Мы обменяли размером с куриное яйцо кусок золота. У людей в ломбарде глаза поползли на лоб, они хищно смотрели на деньги, которые выдал нам человек за кассой. Мы с Айтом быстро переместились к фургону, люди этого не заметили, но я предупредила Айта:

— Осторожнее, на нас итак много внимания обращают. — Айт смотрел на какого-то смуглого парня, который откровенно и открыто смотрел на меня. У нас сочли бы за оскорбление, но как нам преподавал мистер Джовано, для людей это нормально, это даже в какой-то степени выражение симпатии. Айт сжал кулаки и стремительно направился к этому парню. Я взяла его за руку и он остановился, смотря на мою маленькую бледную ладонь, обвитую его сильной рукой. Я мгновенно отпустила его и произнесла на родном языке:

— Успокойся, людям свойственно смотреть на других людей.

— Это ведь значит, что ты ему нравишься. — упрямо сказал Айт.

— Тебе разве не все равно? — спросила я с вызовом. Но ответить Айт не успел, к нам подошёл этот парень и сказал:

— Вы не местные. Откуда вы? — я посмотрела на Айта, казалось, что он взорвётся от того, что смуглый паренек смотрит на мои формы, я тоже оскорбилась, Айт сказал:

— Животное, не смотри на неё так. — смуглый парень поднял брови и сказал:

— Законом не запрещается. — Айт резко взял меня за руку и поволок к фургону. Я вырвала руку и сказала на орионском:

— Да что с тобой? — мы залезли в фургон и он закрыв двери сказал:

— Ты хоть понимаешь, что мы единственные в нашем роде, и мы должны оберегать друг друга? — я отвернулась к нему спиной.

— Ещё позавчера ты говорил, что скормишь меня драконам и брезговал нашей свадьбой. Каких оберегать? — Айт вздохнул.

— Ты не понимаешь. — у меня в животе заурчало, Айт хлопнул себе по лбу и сказал: