Выживут только волшебники
Шрифт:
– После этой истории со стихами Шерн возил тебя на встречу с магиком, – сказала она уверенно. – Ты был рядом с переходом. Просто скажи точное место. И ты предотвратишь большую беду.
– Послушай, но было темно. Мы петляли… Лес… Да я понятия не имею!
Аэрис улыбнулась – грустной, понимающей улыбкой.
– Я просила тебя не врать, Кир, – она смотрела в его глаза с неподдельной нежностью. – Жаль, что ты не хочешь дружить. Ты всегда мне казался очень милым мальчиком.
Она встала и вышла. И Киру стало по-настоящему страшно. Сумка-холодильник осталась
Он вытянулся на жестком матрасе, закрыл глаза, чтобы лучше думалось. Выход должен быть, хоть какой-то но должен … Так, в тишине Кир пролежал несколько минут. Двигаться совершенно не хотелось. Никаких толковых мыслей в голову не приходило. Даже бестолковые почему-то ее покинули.
А потом он услышал отрывок разговора. Первый голос он сразу узнал и сразу же понял, что звучит он не рядом, а в одной из соседних комнат:
– …достань из него эту информацию… любым способом!
– Аэрис! А вдруг он и правда не знает… – и этот голос был знаком. Более того, Кир слышал его совсем недавно.
Разбираться, откуда появилась странная способность слышать сквозь стены, было некогда. Не открывая глаз, Кир попытался сосредоточиться на разговоре. Реплики стали четче, голоса – громче.
– Не будь дурой! Ты его личное дело читала? Он спец по спортивному ориентированию, на глазок определяет расстояние, углы поворота и даже, говорят, скорость ветра… Не знать дорогу он может в одном случае – если его везли без сознания.
Кир мысленно обозвал себя идиотом. Дважды идиотом. Надо было догадаться, что подпольщики потрудились о нем что-то узнать, и твердо стоять на своем – не был, не ездил, сидел дома. А еще не следовало говорить, что домой он ушел по приказу ментотерапевта… Потому что именно она, Мата, сейчас спорила с его похитительницей.
– Ты должна всё вытащить из него! – это уже мужской голос. – Раз уж появился шанс всё выяснить. Другого может и не быть…
– Да вы сами не представляете, о чем просите! – голос Маты сорвался на крик. – Ментоскан – аппарат, чтобы лечить амнезию. Если использовать его на здоровом человеке, который просто не хочет говорить, – не сработает!
– На малой мощности не сработает… – тихо произнесла Аэрис. – А на большой – сработает.
– На большой у него расплавятся мозги. И возможно даже раньше, чем мы что-то узнаем.
– Но попробовать-то можно, – несмело протянул мужской голос.
«На себе попробуй» – зло подумал Кир.
– Я врач, а не маньяк-убийца… – в голосе Маты не было нужной уверенности.
– Сейчас не то время, чтобы сентиментальничать, от нас зависит судьба всего мира… – а вот Аэрис говорила серьезно и убедительно, даже Кир был готов поверить: да, не то время, особые ситуации требуют особых решений.
Стало тихо. То ли окончилась эта странная трансляция и дальнейшие переговоры шли уже без него, то ли заговорщики решили перейти от слов к делу. Как бы то ни было, ничего хорошего для Кира это
Он с ужасом смотрел на дверь. Интересно, а этот ментоскан – штука большая, тяжелая? Она у них уже есть или ее еще нужно откуда-то доставить? В общем, сколько у него осталось времени?
Обидно, что последние минуты или часы своей жизни он проведет тут – в темной душной каморке, да еще и на цепи. Был, конечно, и еще вариант: честно рассказать и показать на карте всё, что знал.
Но, увы, это была лишь видимость спасения. Прежде всего, кто сказал, что отчаянные ребята, которым не время сентиментальничать, после всех откровений оставят его в живых? А уж какой бардак они, движимые праведным гневом, сумеют навести, когда доберутся до перехода…
Как-то странно в последнее время складывается жизнь. Самым правильным решением оказывается сидеть и ждать, что наступит что-то ужасное. Но, похоже, на этот раз ждать осталось недолго…
Словно подтверждая его правоту, дверь открылась. В камеру вошел высокий блондинчик. Это, наверное, и есть тот самый Свентр. Ну да, он в последнее время крутился возле Аэрис. В руках у него была коробка с торчащими из нее проводами. Можно было и не спрашивать, что это. Следом вошла бледная как смерть Мата. Казалось, с утра она постарела еще лет на десять…
Кир попытался подняться с матраса – и не смог. Он снова попытался. Тело его не слушалось. Нет, он трижды, четырежды идиот! Бутерброды! Что-то она туда подложила. И теперь Кир отлично осознавал, что вокруг происходит, но даже пальцем пошевелить не мог. Приплыли…
Блондинчик поставил прибор рядом с матрасом и наклонился над Киром:
– Ну здравствуй! – в его голосе слышалась издевка. – Будем знакомы? – он протянул руку.
Кир с удовольствием двинул бы его по физиономии, но руки не слушались.
– Да пошел ты!
Ого, а говорить он может. Интересные у них тут лекарства. Ну да, у ментотерапевта наверняка есть доступ и не к таким изобретениям.
– Прекрати, – резко сказала Мата блондину. – Отойди и не мешай работать.
Похоже, что сообщник ей совсем не нравился. Да и то, чем она сейчас занималась, тоже.
– Может, ему руки связать? – было видно, что блондинчик уходить не хочет.
– Не нужно. В ближайший час он будет неподвижен, а потом… – Мата помрачнела. – Не мешай!
Тот нехотя отошел в сторону.
– Просто назови координаты, – с Киром ментотерапевт говорила не так резко. В ее голосе даже слышалось сочувствие. Впрочем, это могли быть и какие-то особые профессиональные приемчики. – Скажи. Пока ты еще можешь говорить. И ничего страшного не случится.
Кир молчал. Мата вздохнула.
– Ты знаешь, что это? – она кивнула на прибор.
– Ментоскан, – ответил Кир.
А что, пусть понервничает. Брови Маты взметнулись вверх.
– Да, – она смотрела на него удивленно. – Хорошо, что ты знаешь. С его помощью я смогу просмотреть твои воспоминания. Вчерашние – это не так уж и трудно. Но интенсивное исследование может повредить твой мозг. Ты это понимаешь?