Выжженный край
Шрифт:
— Вы приняли постриг в одной из пагод?
— Будет лучше, если вы вообще не станете меня ни о чем спрашивать. Я просила вас отнестись ко мне с доверием, не надо меня ни в чем подозревать. Считайте, что это мое условие.
Женщина помолчала.
— Вы все еще не доверяете мне? — продолжала она, — Хорошо, отвечу вам: да, я приняла постриг. Но то, что заставило меня приехать сюда из Нячанга, относится к мирской жизни. Я тревожилась, хотела узнать, что стало с моими двумя дочерьми. В пагоде я уже целых семь лет… Нет, не могу, извините…
Потом, успокоившись, она рассказала Хьену все, что ей было известно о планах бывшего мужа, где его искать, написала точный адрес, даже объяснила расположение улиц.
На
Снизу донеслось шлепанье деревянных сандалий по кирпичному полу, и вслед за тем заскрипели ступеньки лестницы. Майор носом потянул воздух — запахло кофе. Лысый толстяк с заплывшими глазками внес дымящуюся чашку, под мышкой у него был зажат какой-то сверток.
— Вот все, что вы просили. — Толстяк поставил чашку и положил сверток.
Майор не торопясь ложечкой размешал кофе, отхлебнул немного.
— Когда можно идти?
— Ближе к комендантскому часу. Лучше всего в двадцать два тридцать.
— А помер лодки?
— 9033-икс. Запомнили?
— 9033-икс.
— План прежний. Напоминаю: сверток держите в левой руке, шарф завяжете так, чтобы походило на девятку то есть чтоб на грудь падал длинный конец. Встретит вас молодой человек на небольшой джонке. Он возьмет вас на борт. Ночь проведете на джонке, утром будете на месте.
Майор продолжал смаковать кофе. Потом закурил дорогую сигарету, поднял сверток и, взвесив его на руке, заметил, что он слишком легкий.
— Мой кольт здесь? — сразу же спросил он.
— Вам нельзя иметь при себе оружие, пока вы не доберетесь до реки. Это опасно, да и вообще ни к чему.
— Где же вы его припрятали?
— Там, на лодке. Как только окажетесь на ней, вам его отдадут.
— Благодарю. — Майор крепко пожал толстяку руку. — Возвращайтесь к своим клиентам!
Ровно в двадцать два пятнадцать майор, держа сверток под мышкой, спустился вниз и по тесному, грязному и заваленному отбросами проходу, идущему вдоль стены, выбрался на улицу. Окна кафе ярко горели. Майор как ни в чем не бывало вошел внутрь, быстрым взглядом окинул посетителей, неторопливо попивавших кофе за столиками, и спросил себе молока со льдом. Залпом выпив стакан, он подошел к стойке расплатиться. Хозяин, тот самый толстяк, отсчитывая сдачу, незаметно придвинул к нему толстую пачку денег. Майор ловким движением спрятал деньги в карман и еще раз крепко тряхнул толстяку руку.
Выждав, пока майор отойдет достаточно далеко от кафе, толстяк, облегченно вздохнув, бросился в комнату за стойкой, где его жена, худая женщина с недовольным лицом, мыла посуду.
— Ну, всего через каких-нибудь полчаса наш нахлебничек угодит им прямо в лапы! Можно наконец перестать трепыхаться!
У берега Ароматной, в том самом месте, где, по словам хозяина кафе, его должны были встречать, майор увидел множество теснившихся лодок. Налетавший ветер задувал огоньки керосиновых ламп, светившихся под навесами лодок, приносил оттуда на берег голоса, музыку и громкий, похоже, пьяный смех. Майор придержал на груди развевающийся конец шарфа. Он вдруг почувствовал озноб и спросил себя: а что, если все сорвалось и его никто не встретит? До комендантского часа оставались считанные минуты.
Он посмотрел на человека с винтовкой — по Новому мосту под фонарями прохаживался часовой, солдат армии Освобождения, — и сердце у него ушло в пятки. Вот уже почти месяц прошел с тех пор, как ему удалось бежать. В одну из ночей на переходе в Куангчи он вместе с другими пленными оказался в разбомбленной пагоде. Прикинувшись, что у него заболел живот, он попросился выйти справить нужду. Часовой, побоявшись, что он того и гляди осквернит пагоду, позволил ему выйти. Первый раз он вернулся и улегся спать, но поближе к рассвету сбежал. Он скитался много дней по лесу,
17
Река Девяти Драконов — вьетнамское название Меконга.
А сейчас, куда податься сейчас? На что надеяться? Может, настал момент воспользоваться наконец, как простой веревкой, этим шарфом, который завязан вокруг шеи? Но в страхе смерти, как утопающий хватается за соломинку, он рад был любой возможности и поверил хозяевам кафе, «красным снаружи, голубеньким внутри», тем, кто смирился с новым строем, но не утратил надежды на возвращение старого. Ненадежная, слабая это была опора, но ежели и ее лишиться, превратишься в одинокого затравленного волка, который боится даже собственной тени, ему и смерть покажется избавлением. Он жалел об одном — что уезжает, так и не взглянув напоследок на свой дом где некогда он провел столь счастливые дни с красавицей женой и любимым сыном.
Небольшая джонка, выскользнув из темноты, пристала к берегу прямо около него, и он с горечью и облегчением шагнул в нее, кивком головы поздоровавшись с молодым лодочником.
— Простите, вы какой номер ждете? — приглушенным голосом спросил парень.
Майор ответил.
Джонка под номером 9033-икс, которая должна была отвезти его в К., местечко в горах за усыпальницей Минь Манга [18] , ничем не отличалась от других стоявших здесь лодок. Команда ее состояла из трех крепких парней, один из них и подвел ее к берегу; на лодке был деревянный навес и маленький, не больше клетки для птиц, алтарь предков, пристроенный за брусом рулевого весла. Хозяин кафе предупредил, что у лодочника есть настоящее, а не фальшивое разрешение на порубку и перевозку леса.
18
Минь Манг — вьетнамский император, правивший в 1820–1840 гг. В окрестностях Хюэ, бывшей столицы королевства, расположены императорские усыпальницы.
— Ну как, братья по оружию, недоразумений не было? — весело спросил майор, угощая парней сигаретами.
— Да нет, — ответил самый высокий, — забирайтесь под навес, отдыхайте. Мы хотим отойти прямо сейчас, не дожидаясь комендантского часа.
— Мне тоже сдается, что так будет лучше. Скажите только, где мой кольт?
— Здесь, — ответил высокий, — он у меня, буду охранять вас в пути.
Непривычный северный говорок и лицо высокого парня, чем-то неуловимо знакомое — он успел разглядеть его, когда лодка отходила от берега, в отбрасываемом на воду свете лампиона, — насторожили майора. «Вуду охранять вас в пути», — снова послышалось ему, и буквально в эту минуту память подсказала ему: высокий парень — тот самый раненый «вьетконг», который вел Шиня через двор школы в Тхуанане, где майор вместе с другими пленными ожидал переброски в Куангчи.
Сомнений быть не могло, он оказался в ловушке. Решение бежать пришло молниеносно. Стрелой метнулся он к борту, выбросив сжатый кулак прямо в лицо высокому парню. Тот успел подставить майору подножку. Майор растянулся на дне лодки, уткнувшись лицом в настил, но успел подняться и уже отрывал чью-то руку, крепко ухватившую его за концы шарфа, когда получил от высокого первый сокрушительный удар в челюсть. Тут же последовал второй — в переносицу, так что искры из глаз посыпались. Майор упал.