Выжжено
Шрифт:
Она рассказала, что приезжал налоговый консультант и они с Вернером всё просчитали. С властями всё улажено, подписан договор аренды домика с магазином.
– Надо посмотреть все помещения, может, что-то я смогу использовать под склад, – сказала она. – Вчера я уже пристроила туда консервы, макароны и всё такое непортящееся. И я всё время раздаю по деревне рекламные листовки. В понедельник в половине восьмого один крестьянин завезёт мне овощи из своего хозяйства, экологически чистые, и в девять магазин откроется. На последней листовке я разместила купон: кто принесёт
Маркусу нравился предпринимательский азарт, которым она светилась. Он находил, что этот азарт ей к лицу.
– Буду держать за тебя кулачки. Вот увидишь, все будет прекрасно.
Она с волнением выдохнула:
– Ой, я так боюсь.
– Без этого какое же удовольствие…
Они ещё немного поболтали, и настало время уходить. Доротея отправила Юлиана вперёд и, когда он вышел за дверь, повернулась к своему брату и задала ему вопрос, который, должно быть, давно тяготил её:
– Маркус, по поводу того, что сказал адвокат… Я чувствую себя как в фильме про агентов. Надо ли мне за тебя беспокоиться?
– Но Фридер ведь тебе всё рассказал, разве нет? Почему я здесь. И про то, что я под чужим именем.
– Но ведь это же всё неправда, да? Ты же… не употреблял кокаин? Ты ведь – нет?..
– Смотря как толковать слово «употреблял».
Она была сверху, так ей больше нравилось, раскачивалась и билась и, тяжело дыша, погружалась в экстаз, но вдруг приподнялась так высоко, что Маркус выскользнул из неё.
– Подожди, – выдохнула она, перегнулась через него к ночному столику, голая, блестящая в полутьме, груди её колыхались совсем близко. Она достала из выдвижного ящика что-то шелестящее, пластиковый пакетик, прихватила из него щепотку порошка. Растёрла этот порошок по влажной головке пениса, отчего Маркус застонал, и снова приняла его в себя.
И тут… с ним что-то произошло. У него снесло крышу. Его тело изменилось. Нервные окончания начали гореть. Его пожирал экстаз, он сжигал его, катапультируя в космос. Миллионы лет спустя, когда его мысли снова пришли в движение и выяснилось, что он всё ещё существует, Маркус почувствовал на себе вес Эми-Ли, ощутил запах её пота, вдохнул мускусный аромат.
– Вау! – с трудом выдавил он. Он был неспособен двигаться, чувствовал себя как выжатая тряпка.
Она была едва жива. Он слышал, как она лепечет:
– Я всегда боюсь, что когда-нибудь так и останусь там. Не вернусь больше.
Он не понимал, что она имела в виду, не понимал, что вообще произошло. Должно быть, это как-то связано с тем порошком…
– Что это за вещество?
Она сказала ему.
– Но ведь это… нелегально. Разве нет?
Эми-Ли подняла голову, сердито откинула волосы.
– Ну и плевать. У меня только одна жизнь, и я хочу взять от неё всё.
Блок определил маршрут поездки, и Турбер всё организовал – у него, казалось, всюду были связи. И вот они уже летят в Луизиану: Маркус, Блок и приземистый, бородатый, уютного
– Мы должны чинить ему препятствия, чтоб он за нами не шпионил, – потребовал старик.
– Сделаем, – пообещал Маркус и остаток полёта всё пытался разобраться: Блок то ли страдает манией преследования, то ли всё же прав.
Было холодно и сыро, когда они прибыли на место и пересели в вертолёт, на котором полетели дальше к югу, через туманные болота, полные причудливых, кажущихся ирреальными деревьев.
– Сезон ураганов прошёл, – крикнул им пилот. – К счастью!
Маркус сидел на заднем месте у окна. Ему ещё не приходилось летать на вертолёте, и всё казалось ему в высшей степени авантюрным. Вообще, если подумать, вся его жизнь превратилась в сплошное приключение.
Они достигли побережья и пролетали над нефтяными платформами, тесно стоящими в зеленоватых водах Мексиканского залива. Сверху они казались игрушечными.
– Этим сооружениям от тридцати до сорока лет, – опять прокричал пилот. – Добыча постоянно падает; первые платформы уже демонтируют, потому что они себя больше не оправдывают.
Они летели над морем всё дальше. Полёт их длился уже больше часа. Платформы попадались всё реже, море становилось всё синее, а значит, глубже. Над водой стоял тонкий, морозно-белый туман, и в какой-то момент из этого тумана показалась другая платформа, намного больше прежних. Это был целый город из стали, плавающий на объёмных оранжевых понтонах. На далеко вынесенной консоли ярко и ровно горел газовый факел.
– Мы сейчас над полем «Мэрлин», – пояснил пилот. – Оно залегает на глубине двух миль под морским дном. Было открыто в 1993 году, максимум добычи составлял сорок восемь тысяч баррелей в день.
– А теперь? – спросил Блок.
– По моим сведениям, тридцать девять тысяч баррелей в день, но сведения уже довольно старые.
– Есть ли на платформе собственные сепараторы? [28]
– Да, вон, внизу. – Пилот показал на огромные, сложного устройства сооружения над поверхностью воды. – Они отделяют газ, воду и песок, а остальное идёт по нефтепроводу на берег.
28
Сепаратор – аппарат для разделения механических смесей твёрдых и жидких тел и очистки различных примесей.
Чем ближе они подлетали к платформе, тем она становилась больше: настоящий колосс.
Маркус был потрясён тем, каких гигантских затрат требует снабжение бензином и топочным мазутом. Он об этом не задумывался, когда совал заправочный пистолет в горло своего бензобака. А если бы и задумался, то не в состоянии был бы даже приблизительно нарисовать в своём воображении гигантскую машинерию, отвечающую за то, чтобы из пистолета действительно лился бензин, когда на дисплее колонки мелькают цифры.