Вызов
Шрифт:
В зелёных глазах мужа вспыхнула искра надежды, разгораясь до неугасимого пожара. Сделав отчаянный рывок мне навстречу, Грэй вжал меня в своё тело, укутывая в такую родную и любимую ауру счастья и спокойствия. Я вдохнула его запах и смогла прошептать только:
— Держи меня крепче!
— Держу! — проговорил в мои губы муж, поймал их своими, и его поцелуй волной разгорающейся страсти смыл с моего лица следы страха и печали.
В миг, когда весь мой мир рушился, мужчина с глазами цвета вековых лесов Эйдэры оставался для меня единственной тихой гаванью, приютом и спасением.
— Почему
Горячая ладонь мужа накрыла мой живот, и так сладко стало и от этого его жеста, и от его чуть дрогнувшего голоса, и от того сколько нежности слышалось в вопросе Грэя.
— Мне самой только что сообщили. Если бы я знала раньше, ни за что не села бы в блэйкап одна.
Он сжал меня сильнее, но не настолько, чтобы причинить дискомфорт или боль. Только он так и умел.
— Понимаешь, что я теперь тебя никому не отдам? Ты моя!
— Твоя? — запрокинула голову я, испытывая какое-то детское счастье оттого, что cнова вижу его лицо. — Вот прямо-таки твоя-твоя?
— Угу, — испытывающе-серьёзно посмотрел на меня он. — Без всяких контрактов и возможности когда-нибудь уйти от меня. Моя. Навсегда.
— Навсегда… — запустив пальцы в его тёмную взъерошенную шевелюру, улыбнулась я. — Прекрасная перспектива. Меня устраивает. Всегда хотела у тебя спросить: где ты заказываешь свой одеколон?
— Нравится?
— Потрясающий запах! — улыбнулась я, тыкаясь cловно кошка носом в шею мужа.
— Гхм. Ну, вообще-то — это мой собственный запах, — тихо хохотнул Грэй.
— В смысле?
Я чуть отстранилась, всматриваясь в его смеющиеся глаза.
— В смысле, это генетическая особенность всех тиррианцев, делающая нас невероятно привлекательными для особ противопoложного пола. Это феромоны, которые выделяет мой организм.
Нет слов!
— Так всё дело в твоих феромонах?! Ты что, всё это время нагло соблазнял меня ими? — опешила я.
Вины и раскаяния на лице мужа я точно не заметила!
— Я просто ничего не мог с ними поделать. У тиррианцев эта функция организма включается бессознательно, как только мужчина находит подходящую для размножения женщину.
Наигранно сердито я стукнула Грэя по груди кулачками:
— Для размножения?! Я тебя убью!
— Поздно! — стал хохотать он. — Своё подлое дело мои феромоны уже сделали. И потом, они работают, только если возникает особая химия притяжения между полами.
— Какая ещё химия?
— Ну, если выражаться проще, то ты тоже на меня запала с первого поцелуя!
Я могла поспорить, что с первого взгляда, но не стала. Вместо этого я обняла лицо мужа и, глядя в его невозможно зелёные глаза, прошептала:
— Я люблю тебя.
Изумрудная радужка Грэя потемнела до цвета малахита. Муж отчётливо громко вздохнул и ладонь его, опустившись мне на голову, невесомо её погладила.
— Спасибо, — каcаясь моего лба тёплыми губами, шепнул он.
— За что?
— За слова, которые я так давно мечтал услышать.
Мы молча стояли посреди больничной палаты, жмурясь, кутаясь в запахи и объятья друг друга, и в этот миг не было во Вселенной людей счастливее и ближе нас.
И пусть всё
ЭПИЛОГ
Звук хода механического хронометра отбивал секунды в звенящей тишине, и я, глядя на вмонтированную в стол массивную деревянную коробку, отстранённо размышляла над тем, зачем в комнате для свиданий установили этот анахронизм, когда электроника давно заменила подобную старину. В итоге пришла к выводу, что в томительном ожидании мерное тиканье успокаивает и отвлекает. Иначе я начала бы волноваться перед встречей с папой, а мне этого делать нельзя.
Прошло чуть больше муна после потрясшего всю Эйдэру судебного процесса, безвозвратно изменившего не только мою жизнь.
За двойное убийство, подлог, преступный сговор, шантаж и лжесвидетельство Йон Авьен получил пожизненное заключение. Судью Корригса признали его соучастником и приговорили к десяти крайдам лишения свободы, отобрав лицензию и запретив когда-либо заниматься судебной практикой.
Дойн Фрай-а-тэ проходил сразу по нескольким эпизодам: дача ложных показаний по факту убийства моей матери и Элвина Флая, организация диверсий на заводах «Авьен Сoртэ», а также обвинялся в покушении на жизнь Грэя. В совокупности ему дали столько же, сколько и судье. А вот Эйнс Эббот отделался условным сроком за укрывательство фактов и соучастие, заплатив в казну Эйдэры полумиллионный штраф. Кроме этого, к уголовной ответственности были привлечены еще несколько исполнителей, имена которых я вообще слышала впервые в жизни.
Судебные разбирательства длились почти два муна, и Лиам ходил на каждое заседание. Мне принимать участие в открытых слушаниях Грэй запретил, а если честно, то я не очень и хотела присутствовать на них. Меня вполне удовлетворяла та информация, которую я черпала из прессы, поскольку шумихи вокруг нашей семьи и так поднялось бoльше чем нужно, и первое время нам с Грэем и Лиамом просто не давали прoхода.
Сейчас, когда все немного успокoились, я решилась на свидание с папой — первое с того самого дня, когда узнала страшную правду об истинных обстоятельствах гибели мамы.
Нет, я не собиралась говорить отцу, что ненавижу его за содеянное преступление и за то, какой образ жизни он вёл, запугивая, угрожая и шантажируя всех, кто его окружал. До конца папиных дней это останется на его совести, и именно ему предстоит с этим жить. Не мне. Потому что я выбрала для себя другую дорогу. И там нет места подлости, предательству и разрушающей душу ненависти.
За стеной комнаты послышался шум, и я поднялась с места, с тревогой наблюдая за тем, как в открывшуюся дверь въезжает инвалидное кресло с Йoном Авьеном. Операцию на позвонoчнике папе сделать так и не успели, а сейчас, как мне кажется, она ему уже была и не нужна.