Вызов

Деннинг Трой

– Кажется, меня и пиявки не беспокоят – но, когда кажется, это ещё не значит, что так и есть, - он вытащил из воды ногу и показал раздутые чёрные тушки, болтающиеся вокруг его лодыжки.
– Если мы сможем найти камень, я попрошу Скориаса Каменные Кости сделать его тёплым для нас.

Галаэрон воззрился на окаменевшие деревья, мимо которых они проходили, но решил не предлагать воспользоваться одним из них. Магия, что убила их, казалась такой же порочной, как тени, пытающиеся украсть его жизнь.

Арис перемахнул через окаменевшую изгородь, чтобы догнать других, затем опустил Галаэрона позади Такари, а Мелегонта за

Валой, оставив Малика и его лошадь в арьергарде. Вспомнив о том, что Цирик был человеческим богом раздора и убийства, Нихмеду совсем не понравилась идея иметь коротышку в качестве замыкающего - но сделав несколько нетвёрдых шагов, он убедился, что слишком слаб, чтобы занять это место самому.

Сознавая, что фаэримм и бехолдеры - а, возможно, даже Эльминстер - скоро нагонят их, они продолжили путь на запад со всей скоростью, на которую были способны. Обязанность наблюдать за врагами сзади теперь взял на себя Арис. Сила продолжала покидать тело Галаэрона, и он уже не мог сдерживать дрожь. Вложив меч в ножны, Вала подхватила его на руки и несла достаточно долго, чтобы снять с него мокрую одежду, затем предложила для тепла собственный плащ. Когда это не помогло, свой плащ отдала Такари, и даже Малик пожертвовал шерстяную накидку. Лишний вес только утомлял Галаэрона всё больше. Он начал чувствовать тошноту и апатию, и Вале пришлось регулярно ловить его за руку.

Дела Мелегонта и Ариса обстояли лучше, хотя и на них болото явно повлияло. Архимаг плёлся потихоньку, бормоча себе под нос что-то о сентиментальности и тёмном волшебстве. Его мысли настолько спутались, что он даже рассказал немного о своей теневой магии Малику. Арис просто начал замедляться, время от времени останавливаясь, чтобы опереться на окаменевшее дерево и последить за врагами.

Солнце уже было высоко над головой, когда деревья, наконец, исчезли, и болото превратилось в широкую реку, которая на ближнем берегу, казалось, текла в одном направлении, а на противоположном - в другом. Дальний берег поднимался из воды пологим склоном, покрытым корявыми чёрными дубами – вне всяких сомнений такими же окаменевшими, как и деревья на болоте – но, по крайней мере, стоящими на сухой земле.

Едва Такари сделала теневую дорожку примерно до середины реки и начала переправу, как увидела, что недалеко от конца тропу захватил тёмный вихрь водоворота и засосал в глубину. Развернув меч, она перерубила тропу вспышкой светлой стороны клинка - чем спасла их всех - а затем быстро проложила другой путь и попробовала переправиться снова. На этот раз вихрь поймал тропу всего в десятке шагов перед эльфийкой, и она едва успела перевернуть лезвие.

Сзади послышалось лошадиное ржание и крик Малика:

– Продолжай идти! Позади нас угорь, да такой огромный, что и Келду проглотит!

Такари проложила тропинку вдоль кромки реки и, когда не возникло нового вихря, чтобы погрузить в воду тёмную ленту, помчалась вперёд, освобождая место остальным.

– Если учесть, что сотворило с Галаэроном болото, я даже мысли не допускаю, чтобы плавать в реке, - крикнула она через плечо.
– Я полагаю, ты найдёшь другой способ переправы, Мелегонт?

– Непре… менно.

У Мелегонта заплетался язык, а голос был настолько слаб, что Галаэрон рискнул бросить взгляд через плечо – заставив тем самым Валу вытянуть для страховки руку, поскольку тропа по реке изгибалась.

– Почему

бы нам не использовать этот мост?

– Мост?
– Нихмеду пребывал в замешательстве.

– Всегда есть мост, - сказала Вала, указывая мимо носа Галаэрона.

Воин снова посмотрел вперёд и увидел, что течение реки вихрилось над тёмным участком погружённого в воду камня. На каждом конце участка высились башни разрушенного моста; их зазубренные венцы были обломаны, тёмные окна зияли пустотой. Возле ближней башни стояла подёрнутая дымкой фигура в пластинчатых доспехах, с руками, обхватывающими рукоять огромного двуручного меча, который покоился перед ней остриём вниз.

– А вот и рыцарь, - отозвался Малик.
– Всегда есть рыцарь.

Галаэрон обнажил меч и услышал, как другие делают то же самое, но Такари взмахом руки велела опустить оружие. Когда они подошли к рыцарю, стало видно, что он стоял по щиколотку в реке, вокруг его ног бурлила вода и клубился туман. Броня рыцаря была покрыта ржавчиной, а поднятое забрало являло трухлявые кости лица с бдительными угольно-чёрными глазами.

Как только группа приблизилась, он обнажил меч и выставил перед собой, направив остриё на Такари. Опустив собственный меч, она остановилась как вкопанная.

– Рада встрече, старина Джингелшод, - сказала она. – Я часто наблюдала, как ты блуждаешь у Бледного Кольца.

– Там ты и должна была оставаться, эльфийка. У тебя не может быть никаких дел в земле смерти.

– Не у меня, у моих друзей, - Такари отступила в сторону и указала на Галаэрона.
– Они явились за твоей помощью.

– За моей помощью?
– чёрные глаза Джингелшода сместились на Галаэрона.
– Какую помощь могу я тебе дать, кроме быстрой смерти?

На конце процессии послышалась пара всплесков, затем испуганное ржание и шипящее проклятие – это тень ушла из-под Малика и его лошади. Джингелшод приподнял на звук подбородок, но держал свой взгляд - и свой огромный меч - направленными на Галаэрона.

– Нам очень нужна магия Карсуса, - сказал Нихмеду.
– Если ты сможешь показать нам…

– Не нам, - Джингелшод ткнул мечом Галаэрону в грудь.
– Тебе. Что ты ищешь?

– Я пришёл спасти…

– Подумай хорошенько, эльф, - предупредил Джингелшод. – Неправильный ответ хуже, чем смерть.

Галаэрон замолчал, задумавшись над вопросом. Он хотел было сказать, что пришёл спасти Эвереску, но реакция Джингелшода не оставляла сомнений - такой ответ будет не тем, что желал услышать усопший рыцарь. На конце цепочки раздался ещё один всплеск, и на этот раз закричал Мелегонт.

Не обращая на шум никакого внимания, Джингелшод продолжал буравить воина мёртвым взглядом.

– Итак, твой ответ? Ты долго шёл, эльф - ты должен знать, что ищешь.

– Я знаю, - Галаэрон взглянул на Такари, затем обернулся через плечо на Валу.
– Оправдания. Я ищу прощения за мою ошибку.

Глаза Джингелшода полыхнули чёрным светом, костяная челюсть приоткрылась в подобии улыбки.

– Я потребую за свою помощь одно деяние, эльф. Исполнишь его?

Сначала Галаэрон хотел узнать, что это было за деяние, но потом передумал. Вряд ли Джингелшоду нужен обмен, лишённый смысла. От тех, кто прибегал к его помощи, он требовал исключительной честности, и истина была в том, что Нихмеду заплатил бы всё что угодно, лишь бы исправить свою ошибку. Он просто кивнул.