Вызовите посла
Шрифт:
– Может, вы ему понравились? – провокационно предположил Олег. – А что в Штатах? Моран позвонил и назначил свидание?
– Вот еще! – Олеся фыркнула капучино, которым запивала круассаны. На поверхности пенной шапки бармен нарисовал листок клевера, но после возмущенного выдоха Меркуловой клевер сдуло вместе с пенкой. – Он предложил навестить в тюрьме Александра Петрова.
– С какой стати он вам предложил с ним встретиться? Как он это объяснил? – понимая, что разговор подходит к самому главному, Ермилов сделал скучающий вид и спрашивал лениво, словно не слишком его интересовало,
– Вот и я сперва удивилась. Он сказал, что может получиться интересный репортаж. Дескать, Петров – это бывший гражданин СССР, осужденный у нас по статьям «шпионаж» и «предательство».
– Госизмена, – машинально поправил Ермилов, смутно припоминая, что фамилия Петров действительно попадалась ему среди шпионов, разоблаченных его ведомством. Причем, если он правильно помнил, Петров был инициативником – неоднократно и настойчиво предлагал свои услуги американцам где-то в конце семидесятых или даже в начале восьмидесятых. Как его занесло в Штаты? Наверное, удрал уже в девяностые.
– И вы поехали? – поразился ее беспечности Олег. – С едва знакомым американским журналистом. – Если он вообще журналист, мысленно добавил он. – В тюрьму к какому-то сомнительному типу.
– Меня занимает тема предательства, – вздернула плечи Меркулова.
– Вы – авантюристка!
– Я – журналистка, – поправила она его и тут же усмехнулась: – Что по сути практически одно и то же.
– И чем же вас привлекает эта тема?
– Хочется понять психологию подобных индивидов.
– А стоит ли? – У Олега лицо закаменело, даже его ямочка на щеке исчезла. – Это нарушение психики – желание предать Родину. И такие типы заканчивают либо в психушке, либо от пьянства погибают, либо влезают в уголовщину.
– Вы довольно категоричны, – она поглядела на него исподлобья с легким недоумением. – Я не думаю, что все так плоско. У каждого предателя были свои мотивы, чтобы предать.
– В том-то и дело, что мотивы могут быть и разными, но совершить этот шаг могут люди только с определенной психикой, вернее, с ее нарушениями. Тут даже не в моральных ценностях дело. Как моя бабушка говорила про тех, кто с чудинкой: «Да он с отверщичком». Так вот предатели точно «с отверщичком», с червоточиной.
– Не ожидала от сотрудника госбезопасности услышать такие бабкины предрассудки. Извините за резкость.
– Пожалуйста, – нисколько не обиделся Ермилов. – Вот только в отличие от вас я знаю, если так можно выразиться, статистику – как кончают предатели. Поэтому не испытываю иллюзий на их счет. Непонятно другое, с чего это ваш Моран такой щедрый парнишка? Насколько я понимаю, журналисты народ прижимистый, не делятся темами, сами разрабатывают.
– Да в том-то и дело, – слегка смутилась Олеся. – Он сказал «А», но «Б» не прозвучало. Я была как раз в Сиэтле, когда он со мной связался. И тюрьма, где сидит Петров, в Сиэтле.
«Занимательное совпадение, – подумал Олег, снова взявшись за салфетку. – Да чего там совпадение! Знали, где журналистка, куда направляется».
– Он предложил сделать с предателем интервью.
– Хм, – произнес Ермилов, отпил кофе, обжегся и раздраженно отодвинул блюдце, на котором стояла чашка. – Что-то не верится
Меркулова рассмеялась:
– Само собой не безвозмездно. Он хотел стать соавтором. Гонорар пополам. Он дает тему и постарается договориться о свидании с Петровым в тюрьме, а я делюсь с ним тем, что узнаю о Петрове в России. Предполагалось, что фильм выйдет и на русском, и на английском.
– Но что-то пошло не так, – догадливо предположил Олег, понимая, что американцы вовсе не собирались помогать журналистке. Они кинули приманку и теперь рассчитывают сами раздобыть информацию о Петрове через Меркулову, у которой, как они полагают, есть связь со спецслужбами. Ведь те материалы по Кедрову, что Олеся выдала в своем репортаже, из пальца не высосешь. Там факты, и угадать их происхождение несложно.
– Мы приперлись в эту тюрьму. Но нас и на порог не пустили. Их чванливый шериф твердил одно: «Не положено, мэм, надо было заранее оставлять заявку на свидание, и то навряд ли вас пропустили бы. К нему не пускают бывших соотечественников по его же просьбе».
– Не поверю, что вы не спросили, с чем связана такая его просьба.
– И тут вы правы. Ответили, якобы Петров боится соотечественников, опасается, что к нему подошлют убийцу с чем-то вроде ледоруба.
– Во-первых, он не Троцкий – мелкая сошка, а во-вторых, кто пропустит на свидание в тюрьму с ледорубом?
– Никак не пойму, это у вас такое своеобразное чувство юмора или вы всерьез? – она уставилась на Олега черными глазами, и этот пристальный взгляд вызвал у полковника мурашки. – Даже любопытно, вот вы сами, лично, пошли бы на то, чтобы поквитаться с Петровым, рискуя остаться в американской тюрьме на пожизненное или сесть на электрический стул? Вряд ли после убийства вам удалось бы уйти безнаказанным.
– У вас, как у всех творческих людей, богатая фантазия. Если бы это и было возможно, то называлось бы ликвидацией, а не убийством. А главное, наша служба этим не промышляет.
– Давно ли? – Олеся откинула с плеча волосы и уткнулась в счет, который ей принес официант.
Олег заметил, что, когда она говорит гадости, она не смотрит в глаза, не от стеснительности, а ее просто не интересует реакция собеседника. Главное, высказать, а переживают пусть другие.
Ермилов проигнорировал ее выпад в стиле желтой прессы и предложил оплатить счет. Она лишь отмахнулась.
– Мы ведь уже обсуждали это. Помните? Я девушка самостоятельная и расплачиваюсь за все сама.
– И не только за еду? – хмуро уточнил Ермилов, прикидывая, как будет оправдываться перед руководством за то, что доверил этой авантюристке, пусть и не лично, а через ЦОС, пусть и частично, информацию по Кедрову. Разумеется, без ведома шефа Олег не осмелился бы на этот шаг, но в результате крайним окажется именно он.
Никто не вспомнит, что работа с журналисткой несла определенный скрытый смысл и была адресована Западу. Но все же такой реакции он не ждал, в особенности что эта реакция будет проявлена по отношению к Меркуловой. Впрочем, это он, Ермилов, не ждал, а его начальство, вполне возможно, просчитало именно такой исход дела.