Вызовите ведьму!
Шрифт:
Гребаное все.
Я свистнул, привлекая внимание орка, и тут же ретировался за стену, вжимаясь в угол. Выстрелы не заставили себя ждать. Одиннадцатимиллиметровые пули с легкостью прошили тонкие стены. Брызнули цементные крошки, мелкая пыль посыпалась мне прямо на макушку. За разрывающей перепонки пальбой, удалось расслышать несколько коротких хлопков. Ким стрелял в орка.
Судя по всему, неудачно.
Мордоворот как-то странно гаркнул и вновь раздались выстрелы.
Ждать больше было нельзя. Друг находился прямо на линии огня.
Мысленно попрощавшись с одеждой, я решительно
Клыки впились в шею орку. Я напрыгнул на него, вонзая когти в неожиданно мягкую плоть. В ужасе парень забыл про автомат и истошно завопил, пытаясь скинуть с себя огромного рыжего катта. Но мне удалось крепко вгрызться в него. Кровь брызнула на морду, обагрила шерсть на лапах и нападавший захлебнулся в очередном вое, который перешел в предсмертную агонию.
Прекрасно представляя, как потом меня часами будут допрашивать в Вестери-ярд, если нам удастся раскрыть это чертово дело и остаться в живых, я без каких-либо сожалений вырвал кусок орочей шеи и буквально выдернул огромную ручищу с автоматом из сустава. Послышался звук раздираемой плоти. Тошнотворный, влажный, такой, какой запоминался на всю жизнь. Война дала мне отличный повод разжиться парочкой ужасных воспоминаний, какие не раз потом снились мне в кошмарах.
Справа полыхнули вспышки. Подельники уже мертвой шестерки начали палить в нас из автоматов. Я скоро ретировался, ощущая загривком, как проносились в сантиметрах от шерсти пули. С шипением нырнув в проем, который вел к уборной, я столкнулся с бледным, как полотно, Монти. Тот сильно вспотел и держался за живот, пытаясь остановить кровотечение.
Испуганный рой мыслей всколыхнул мою голову, на мгновение заставив забыть, что в конторе Кастера еще кто-то есть.
— Забей, босс, — сквозь сжатые челюсти проговорил он, скорее всего от шока, снова начав звать меня как раньше, когда мы работали вместе. — Не помру. Только… — Монти застонал, скорчившись от боли, — давай быстрее, мать твою.
Я все вглядывался в его лицо и с ужасом осознавал, какой Монти Ким еще молодой. На пять лет старше Джойс. Когда видишь подобные ранения и то, как начинало корежить человека в агонии, невольно пытаешься его запомнить. Особенно того, с кем был хорошо знаком. Мои друзья погибали рядом со мной, кто-то медленно, кого-то на месте разрывало снарядом, но каждый раз в голове рождались и неумолимо селились мысли, способные пошатнуть даже сильную психику.
Пока я разворачивался, готовясь к новой атаке, то с яростью думал о том, что Ким столько всего не успел сделать. Я бесился, что карьера молодого сыщика была сломана из-за меня и моих дурацких токсичных отношений. Злился, что не додумался прихватить с собой кое-что из арсенала отца, оставив отстрел нападавших, по сути, мальчишке, у которого только недавно начала появляться уверенная щетина из-за его ливерийских корней.
И, как оно обычно бывает, я обратил смятение, обиду и злость на нападавших. А после полный беспорядок и разруху офиса дополнило еще два трупа и внушительные брызги крови повсюду.
Отчаяние все сильнее охватывало меня, когда Монти то и дело начинал отключаться, пока я нес его на руках подальше от перестрелки и возможных преследователей. Меня не заботило, что сирен кэпменских мобилей не было слышно, даже отдаленно. Краем сознания я понимал, что, возможно, их оповестили о возможной перестрелке и что лучше какое-то время не соваться в деловой район. Это была еще одна из причин, по которой стоило как можно скорее улепетывать отсюда.
Я все время возвращался мыслями к Джойс. Она могла бы спасти Кима, но головой я понимал, что он не доживет до Дубовой аллеи.
И я шел, даже бежал с другом на руках, сам не понимая, зачем тороплюсь, на что еще надеюсь. Разумным было бы просто положить констебля, оставить его в покое и быть рядом, пока жизнь покидает тело друга. Вместо этого, я, как идиот, наскоро стянул уже ненужную трупам в бюро одежду, резво обтерся, чтобы не сильно привлекать внимание и, прихватив ливерийца, помчался в сторону дома отца.
Если поначалу Монти что-то сдавленно ворчал на моих руках, то теперь молчал, откинув голову назад. Его кожа стала такой бледной и бескровной, что я то и дело окрикивал его, пытаясь привести в чувство, просил разговаривать со мной и не отключаться. Дыра в боку сочилась кровью и, надеюсь, мне показалось, что там виднелись внутренние органы.
Ближайшая больница находилась в двадцати минутах от офиса Кастера, но и до больницы, увы, я никак не успевал.
— О, Древо, Ким, держись, чтоб тебя! — отчаянно то ли зарычал, то ли вскрикнул я, когда друг в очередной раз прикрыл ставшие синими веки. — Монти, очнись!
К большому облегчению, молодой констебль что-то неразборчиво промычал и вновь открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на мне.
Я свернул на темную аллею, в которой ветер и темнота играли с кустами декоративного шиповника. Здесь не было фонарей и во взгляде Кима на мгновение проступила паника и ужас.
— Свет, — крайне слабо просипел он, пытаясь рассмотреть что-то перед собой.
— Все нормально, тут темно, — ответил я, соображая, как сократить путь до больницы.
— Бумаги?
Едва слышно, но я разобрал тихий вопрос.
— Забрал, не переживай. Документы у меня.
Да, я нашел бледно-голубую бумажку на полу офиса Кастера в лоскутках собственных брюк. К собственному стыду, еще попытался отыскать пакетик с Мятой, но не стал задерживаться на этом, все же испытывая досаду по поводу потерянной дозы.
— Именем Ковена, стоять! — молоденький дрожащий голосок появился прежде, чем его обладательница вылезла прямо передо мной, принимая странную стойку, отдаленно напоминающую боевую.