Взаперти

Пляка Анна

– Как ты? – Откашливается. Голос даже более впечатляющий, чем обычно.

– Нормально, – зевает Лекс. – Жалко, не понять, сколько мы проспали. Вдруг пора махать руками Миротворцу: мол, день прошел, ура?

Винни вымученно улыбается, обхватывает себя руками. Приближаю картинку, ловлю его лицо – глаза красные, больные. Очевидно, действие наркотика кончилось, организм требует продолжения банкета, но устроить это Винни при всем желании не может. И в таком виде он собирается проходить тест? Ну-ну. Хоть напарнице скажет, что с ним?

Конечно нет. Классический пример – один приступ откровенности не гарантирует дальнейших отношений. Особенно

если проснулся голодным и разбитым. Впрочем, на предложение продолжить игру Винни соглашается.

Я разогреваю себе обед, слушая их. Фантазия хромает на обе ноги, но это и хорошо. Например, ответ на вопрос: «Где ты живешь?» – для Винни отнюдь не такой банальный, как может показаться.

Бездомный с раннего детства, рыжая тень широко известного в узких кругах человека. Иногда я думаю, что у людей, стоящих по другую сторону закона, больше шансов найти меня, чем у ФБР. Как минимум, они меня видели и могут сложить два и два.

Время идет, в боксе замолкают, охрипнув от избытка разговоров при недостатке воды. Внизу обсуждают меня и нервничают, наверху Элли сидит на лестнице, медитируя на светящийся красным замок.

– Чего они застряли? – бормочет себе под нос. – Эй, Дождик! Если там проблемы, как у нас с Винни, может, вернешь соседей? Я же рехнусь одна!

Усмехаюсь, не отвечая. Тебе не так долго ждать, как ты думаешь. Но прерывать наказание я не стану. Не в этот раз. Никогда больше.

Она лениво расшнуровывает кроссовку, прицеливается в камеру над головой. Фыркает, не бросив, приваливается плечом к стене. Что-то мурлыкает себе под нос, я прислушиваюсь. Зажмуриваюсь на миг, смотрю в экран с яростью. Как ты смеешь петь это? Здесь? Ты понимаешь, что…

Сжимаю кулаки, заставляя себя остыть. Она всего лишь напевает мелодию. Я знаю ее музыкальные предпочтения, она не слушает эту группу. Мы оба в последний раз слышали эту песню десять лет назад.

– Вот же привязалось, – не то удивленно, не то сердито замечает Элли. – Эй, Дождь! Хоть музыку включи, а? Иначе я ее сочинять начну, а слуха у меня нет, имей в виду!

В смысле, сочинять? Ты не помнишь?

Телефонная трель мешает продолжить мысль. Полночь.

1 октября

Подъем перегородки Лекс встречает глухим воплем, Винни молча встает, готовый ко всему. Похоже, обещание еды и питья сильно повышает мотивацию гостей. Несмотря на день взаперти, они хорошо идут. Конечно, тест соответствует физическим возможностям, но я ждал, что обстоятельства усложнят им жизнь. Видимо, наличие партнера помогает преодолевать любые преграды. По Лекс это не так заметно, зато Винни удивляет за двоих. Он живой. Чуть неловкий и медленный, но как светятся его глаза, какая благодарность наполняет каждый, идеально синхронизированный с напарницей жест.

Принятие, верно, Винни? Ты не ждал его. Не верил, что человек может быть таким теплым, что кто-то может узнать о тебе все и не отвергнуть. Что на тебя вообще могут смотреть без презрения, без обидной жалости. Дружелюбно. Подсказывая, помогая, болея за тебя, – и не только потому, что Лекс хочет пройти бокс. Она хочет, конечно, но вдвоем. Ты ей важен настолько же, насколько она сама. Ведь ты тоже не отвернулся. Ты поддержал, сказал то, что она давно мечтала услышать. Принял протянутую руку, прильнул к подставленному плечу, – а она так этого хотела. Найти близкого. Того, рядом с кем можно без страха заснуть.

Я должен радоваться: пара сложилась. Если

бы у меня еще были на это силы. Голова тяжелая и гулкая, хочется сползти по стенке и заснуть прямо на полу. Усталость думает вместо меня – все еще может рухнуть. Им предстоит через многое пройти, и тесты будут уже не помогать строить связь, а проверять ее на прочность.

Отмахиваюсь от неприятного кома мыслей, с трудом выбираюсь из кресла. Посуду – в мойку, одежду – на стул, технику – заряжаться. Ноутбук закрыть, свет выключить. Голосовую трансляцию из бокса оставить, хотя я очень надеюсь, что она мне не пригодится.

Спокойной ночи, гости. Пожалуйста, не будите меня до утра.

О том, что я собирался позвонить мисс Стрит и спросить про мальчишек, вспоминаю глубокой ночью, снова ворочаясь без сна. Подумав, пишу сообщение – она работает допоздна, может, половина первого для нее и не время вовсе?

Оказываюсь прав.

– Здравствуйте, детектив Сандерс, – звенит в трубке веселый голос. – Я не помню, но спрошу у остальных, ладно? Можно вам перезвонить через полчаса?

Если не помнит она, то и от остальных вряд ли будет толк, но я соглашаюсь. Как назло, тут же наваливается жуткая сонливость. Перебираюсь из кровати за стол. Нет ничего хуже ожидания. Смотришь на часы, и кажется, что проходит вечность, прежде чем сменится хоть одна цифра. Погипнотизировав экран четыре минуты ровно, сдаюсь и нахожу ноутбук. Удобно бывает сериалы смотреть, когда не спится. Телевизор мы включали только вдвоем с Марией, когда у обоих авралов не было.

За телефон хватаюсь при первых звуках гимна.

– Детектив? Мы вспомнили! То есть Джерри не вспомнили, но мой пропавший вообще ни с кем не общался. Точно! Только в самый первый раз, лет пять или шесть назад, мы точно не вычислили, его один старик привел.

– Какой старик?

Описание совпадает с Джоном даже в мелочах, вроде красного одеяла, наброшенного на плечи. Чувствую себя терьером, взявшим след. Он все еще может оказаться ложным, но радостно повизгивать все равно тянет.

– Опа! Так я не поняла, можно самой пройти, что ли?

Подскакиваю на кровати, хватаю планшет – драгоценные потерянные секунды. Вверх по лестницам, а я ведь думал починить лифт! Оступаюсь, пальцы касаются ступенек, толкают тело вперед, дальше. Останавливаюсь у белой двери, слышу одновременно из-за стены и из динамика:

– Миротворец, блин! Что за шуточки?!

Сглатываю, смотрю на экран планшета – из угла змеится, словно молния, трещина. Треснул, когда я едва не упал? Главное, что работает, об остальном подумаю позже.

Элли не стала ждать ни грозы, ни пары, ни утра. Стоит, сердито встряхивая рукой в наручнике, сверлит взглядом перегородку.

– У тебя что, баги в тесте? – предполагает. – Какого черта ты там меня пустил, а здесь – нет? Как вообще теперь эту хрень проходить?!

Успокаиваю дыхание. Дублирую вторую сторону лабиринта, перемешиваю блоки в случайном порядке – достаточно честно, для Элли я оставил почти такой же бокс, как для себя, проверяя тест. Прикручиваю свет так, чтобы не различать лицо человека, стоящего за частой решеткой. Особенно если не хочешь его различать. А ты не захочешь, верно? Осторожно кладу планшет на пол, дверная ручка мягко поворачивается, пропуская меня в сумрак бокса. Браслет холодит запястье, глаза Элли блестят в темноте, когда она пытается разглядеть нежданного напарника, и отшатывается, не веря тому, что видит. Звенит цепь.