Взаперти
Шрифт:
– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил он, и в этом не было ни грамма лукавства. Без памяти и сознания она ему была не нужна.
– Удар был не очень сильным, – не сбавлял шага патрульный, – и это настоящее чудо, что так обошлось.
«Чудо – оно и есть», – подумал Полянский, он и не рассчитывал так быстро её догнать.
Девушка без сознания лежала на руле. Вокруг её машины бегал пахнущий рыбой водитель.
– Сэр, пожалуйста, отойдите, – отстранил его полицейский.
– Я и не заметил, – тараторил полноватый мужчина в рубашке, расстегнутой
Он бегал и тараторил, бросая бессвязно слова, вплетая их в предложения, задыхаясь и начиная по новой.
– Мы всё видели, – сказал сержант, – пожалуйста, вернитесь в машину.
Но мужчина не возвращался, а всё бормотал, бормотал…
– Как жаль, очень жаль, – присоединился к его лепетанью Полянский. Он хотел сказать что-то ещё, но подумал, что чересчур.
Девушка так и не приходила в себя. Только изредка ресницы её дрожали, как и губы, как и все её хрупкое тело.
– Мисс, мы вызвали «Скорую», – говорил с ней один полицейский.
– Я осмотрел бардачок, никаких документов, – сказал второй.
– Совсем ничего? – переспросил Полянский.
– Ваша знакомая? – покосился тот на него.
– Нет. – Полянский замолк.
Сегодня он и сам себя не узнавал. Ещё немного – и они заподозрят его.
– У нас столько туристов, – говорил сержант. – Оставляют свои паспорта в номерах, а ты потом узнавай, кто есть кто.
– А если турист потерял и память, и документы, – добавил второй, – то, считай, всё – жди, пока родственники начнут его искать.
– И никаких личных вещей? – не унимался Михаэль.
– Никаких.
«Где же эти часы?» – всматривался он в салон дорогого авто.
Когда один полицейский пошёл оформлять документы к пострадавшему водителю грузовика, а второй направился к «Скорой», Михаэль открыл бардачок.
Чёрт возьми, это не машина Майлза!
Полянский держал в руках визитку проката машин. Она приехала сразу на ней. Умно.
В бардачке – ничего, под сиденьем – тоже. Полянский набрался наглости и заглянул ей под свитер – нет, ни документов, ни часов. Куда она собралась без всего?
Девушка нервно вздохнула и попыталась открыть глаза.
Полицейский с медбратом подходил к машине.
– На кого ты работаешь? Где часы? – шептал ей на ухо Полянский. – Что тебе сказал Майлз?
Девушка опять провалилась в себя.
Полянский приложил пальцы к её тонкой шее – пульс едва проступал.
– Вы доктор? – отодвинул Михаэля медбрат.
– Да…
– Из какой больницы? – осматривал он пострадавшую.
– Я давно не практикую.
– Тогда отойдите.
Ничего страшного с ней не случилось, размышлял Михаэль. Сработали две подушки, если у неё и было сотрясение мозга, так это от них. Или от бокового удара. Если она вообще не блефует. Будь он на её месте, так точно бы блефовал. Может, она и правда в отключке, и никакого блефа здесь нет? Заистерила, потеряла дорогу, врезалась в ограждение, чуть не улетев под грузовик… Для киллера она чересчур истерична, думал он, сидя в полицейской машине, не
Они ехали впереди «Скорой», освобождая ей путь.
Так испугаться сирен, думал он, как же она шла на дело? Неужели не профессионал? Из вещей ничего не взяла – ни денег, ни украшений. Получается, ничего не украла, а единственное, что ей было нужно – информация, как и ему. Она узнала, где эти часы, может, в какой-то ячейке, может, он дал ей код. Неужели он всё ей сказал? Конечно, сказал! Такой сумасшедшей с ножом, как не скажешь?
Все люди с оружием были для него сродни психам, но сам себя таковым он не считал. Пазлы почти что сложились в горячей голове Михаэля, лишь одного он не понимал – как же она проскочила мимо охраны Майлза?
Они подъезжали к больнице, к той, что была ближе всего. Полянский поблагодарил патрульных и тут же исчез. Это им так показалось. Сам же он стоял за крыльцом и выжидал.
Когда её перенесли на носилки, она на мгновенье очнулась и даже попыталась привстать, но её силком уложили.
– Нам нужно обследовать вас, – сказал один из врачей и укатил её в стеклянные двери.
«Ничего, я подожду», – сказал про себя Полянский, смотря вслед врачебным халатам.
Он подождёт ещё час или два и зайдёт только потом. Чем позже, тем лучше, тем меньше к нему подозрений.
Было почти двенадцать, когда Михаэль вошёл в приёмный покой. Он прождал больше, чем надо, он решил присмотреться, понять, не придёт ли за ней ещё кто-то. Но за всё это время в двери больницы, кроме двух врачей, так никто и не зашёл. Полянский поправил причёску, одёрнул пиджак и принял взволнованный вид.
– К вам привезли мою жену! – быстрым шагом прошёл он к регистратуре.
Медсестра посмотрела на него исподлобья.
– Фамилия? – приготовила она пальцы.
– Ромер, Мария Ромер.
Она вбила данные, посмотрела на монитор, стёрла, вбила ещё раз.
– Через «о», – подсказал ей Полянский. – Р-о-мер, – протянул он.
Медсестра посмотрела на Михаэля, потом в монитор, потом опять на него:
– Простите, но таких пациентов у нас нет.
– Может, проблемы с программой? – смотрел он на неё.
– С нашей программой всё хорошо. Никакой миссис Ромер нет.
– Как же так! – Он учащённо дышал. – Мне звонили из полиции, сказали, она попала в аварию, здесь, недалеко. – На глаза Полянского накатились слёзы. – Молодая девушка, кудрявые тёмные волосы…
– А, так это ваша жена? – Медсестра закивала: – Утром к нам привезли девушку после аварии. Без документов и водительских прав.
– Она всегда всё забывает дома, никогда не берёт с собой, – тараторил Полянский, – а я ей всегда говорю: «Мари, если что случится, мне ведь даже не сообщат!»
– У неё и телефона при себе не было, – продолжала медсестра.
– Наверное, оставила на работе, – качал головой Полянский.
– Мистер Робинсон, – крикнула она врачу, – пришёл муж пациентки с сотрясением мозга.