Взбалмошная девчонка
Шрифт:
— Пассия Дерека, — пояснил Грегори.
— Они поженятся в октябре, — ворчливо проговорила Кэрол, как будто не одобряла сожительство до брака. Молли сомневалась, что женитьба положит конец заигрываниям Дерека, но невеста была хорошенькая, и если старая леди считала, что она славная, — значит, так оно и есть.
— Это прекрасно, — сказала Молли и выразила надежду, что будущие супруги будут счастливы.
— А что вы делаете сегодня вечером? — спросил Грегори.
— Я? Ничего, — ответила она,
— Тогда я приглашаю вас на обед, — сказал Грегори.
Молли продолжала смотреть на его тетушку, ожидая, что та подскажет ей ответ. Но та сидела молча, хотя и бросила неодобрительный взгляд на племянника, и тот рассмеялся.
— Знаете, почему она всегда хотела иметь внучку? — спросил он, обращаясь к Молли. — Да чтобы охранять ее от злых козней мужчин, вроде меня!
— Что за чушь ты несешь! — запротестовала женщина, а Молли опустила ресницы, чтобы скрыть сияющие глаза.
— Через полчаса будете готовы? — спросил Грегори.
— Да, буду, — спокойно ответила она. — И с удовольствием поеду обедать.
«С удовольствием» — это неточно сказано. Она была на седьмом небе от радости, но сумела не выдать своих чувств и, передав покупки, хладнокровно отправилась наверх. И только запершись в своей комнате, сбросила туфли и закружилась в бурном танце. Через полчаса? Да она готова отправиться через пять минут! Через минуту! А за полчаса можно тысячу раз собраться!
Она нырнула под душ, надев резиновую шапочку, а когда сняла ее, волосы пылающими прядями рассыпались по плечам, достигая талии.
Молли надела подаренный браслет и платье цвета меди и оглядела себя в зеркале. Она была хороша — надо быть слепым, чтобы этого не видеть! — но в глубине души таилась неуверенность. Такая внешность, вне сомнения, привлекает мужчин, но раньше это не имело большого значения. Сегодня, когда ей отчаянно хотелось выглядеть притягательной, она засомневалась, сможет ли подать себя в выгодном свете…
Кэрол сидела в гостиной одна и, когда Молли вошла, окинула ее пристальным взглядом.
— Вы выглядите прелестно!
— Спасибо! — Молли как раз собиралась спросить, не подвязать ли волосы сзади, и в порядке ли платье, потому что ей нужна была поддержка, но женщина опередила ее:
— Грег у себя. Идите, и дай вам бог приятно провести время!
Молли нервно пригладила волосы и глубоко вздохнула, прежде чем постучаться в закрытую дверь кабинета. В конце концов, ее ждет всего лишь совместная трапеза. Вряд ли это к чему-то обязывает, когда мужчина небрежно говорит: «Если вам сегодня вечером нечего делать, пойдемте обедать». Но внезапно она ощутила неловкость и робость и почувствовала себя такой неуклюжей, что чуть не споткнулась.
Грегори открыл дверь — чисто выбритый, в безупречном темном костюме, и ей
Когда они сели в машину, он спросил:
— Кэрол велела вам вернуться до полуночи?
— Нет, зачем?
Грег засмеялся.
— Тетя присматривает за вами. Это комплекс бабушки-наседки. Я не знал, что ей хочется внучку, пока вы не сказали!
— И она считает, что меня нужно защищать от вас?
— Мы-то с вами знаем, что не нужно. Но даже вздумай я вас соблазнить, это не пройдет, потому что Кэрол с нас глаз не спускает.
— О, я верю вам, — сказала Молли, действительно веря этому человеку.
Но через несколько дней миссис Хартли отправляется на отдых, Дороти на все смотрит сквозь пальцы, и предстоит пребывание в доме Грегори практически наедине с ним. Она отвернулась к окну, потому что не хотела, чтобы он заглядывал ей в лицо и читал ее мысли.
Они миновали окружную дорогу и проехали через красивые предместья в маленький городок на берегу Мичигана. В машине звучала музыка, а в веселом спутнике, похоже, ничего не было от обычно строгого мистера Уилфилда.
Отель «Эсканоба» был старым, но уютным, а ресторан «Пилигрим» едва ли не самым известным и изысканным на западном побережье озера. Название ресторана сохранилось еще со времен освоения Запада, сюда любила наведываться романтически настроенная публика, люди искусства. Здесь уже много лет работал знаменитый шеф-повар, на накрахмаленных льняных скатертях сверкало столовое серебро. Но цены держались на уровне, доступном для многих.
Внутреннее убранство было в староанглийском стиле — красные с золотом обои, красные же плюшевые стулья и люстры над головами. Летними вечерами играл пианист, и в зале освобождали место для танцев, которые для Молли были большим удовольствием.
— Здесь чудесно! — сказала она, когда они сели за столик достаточно далеко от пианиста. Большинство мест было занято, и она спросила: — Вы часто здесь бываете?
— Нет, — ответил Грегори, — хотя здесь хорошо кормят.
— Держу пари, что часто!
Он рассмеялся и сказал:
— Ну, не часто и не редко, когда позволяет время.
Они просмотрели меню, сделали заказ, и Молли подняла взгляд к хрустальным подвескам в люстрах над головой. Они сверкали, как бриллианты, и она почувствовала, что все кругом замечательно. Еда была действительно очень вкусной, и Грегори улыбался, а она оказалась красивой и остроумной, обмениваясь с ним анекдотами и шутками.
Пианист непрерывно играл, и площадка для танцев не пустовала.
— Вы танцуете? — спросила Молли.