Вздох до смерти

Артемьева Анастасия

Так, зачем вновь я понадобилась? Может, игрушки надоели, показались слишком скучными?

Сомневалась, что просто поболтать со мной решили. И ведь нашли!

Оттягивать момент разговора — глупо и по-детски. До меня доберутся, и пусть лучше это будет Герман.

Я уже встала, быстро ополоснула лицо холодной водой, как вновь раздался звонок телефона в коридоре. Распахнула дверь, пролетела мимо напуганной подруги, и, не церемонясь, взяла телефон с подставки.

— Слушаю, — ровно произнесла, стараясь сдерживать эмоции.

— Лина, —

как-то облегченно выдохнул друг. — Ты должна прилететь в Россию.

Несколько слов разрушили мой новый мир, который я выстраивала кирпичик за кирпичиком. Хотелось биться в истерике, кричать, рыдать, да что угодно! У меня было право. И право выбора тоже!

— Не могу.

Я была категорична. Ни за что не полечу. Даже под дулом пистолета. Но следующие слова оглушили меня, выбивая почву из-под ног. Если бы я знала, что может быть настолько больно…

— Прости, Лина… Прости.

— Что ты городишь?!

— Роберта убили.

Стук сердца.

Судорожный вздох.

Тишина.

Глаза закрылись сами собой, и я безвольно скатилась по стене, продолжая зажимать трубку в руке, смотря бессмысленным взглядом в пространство.

Мой мир рухнул.

Вот так.

В одно мгновение.

А в голове только прокручивались слова Германа:

— Роберта убили…

2 глава

Смерть не даёт попрощаться, она просто… Вырезает дыры в твоей жизни. В твоём будущем. В твоём сердце.

(с) Восьмое чувство

Гладкий лакированный гроб бордового цвета был опущен в землю, послышался первый приглушённый стук земли о крышку. Каждый стук отдавался болью в сердце. Каждый стук возвращал меня в реальность. Каждый стук перекрывал воздух. Мне бы закричать, разреветься, но чувства отчаяния словно высосали. Не хотелось ни о чём думать, решать, действовать. Всё потеряло смысл, особенно жизнь. Я хоронила не только брата, которого безумно любила…

Нет.

Я хоронила и себя. Может глупо и звучит на эмоциях, но моя жизнь не могла продолжаться без него.

На похороны я никого не пустила, кроме Аристарха и Германа. Не хотела видеть кого-то ещё. Да и с мужчинами не общалась по прилёту в Россию. Лишь изъявила своё простое желание и всё оставшееся время просидела у гроба, смотря на белое лицо любимого человека. Никто не трогал, не пытался утешить. Усугублять ситуацию никому не хотелось.

Когда гроб засыпали землёй, и посторонние исчезли, я медленно опустилась на рядом стоящую лавочку, опуская руки вдоль тела. Взгляд прикован к только что появившейся могиле и фотографии улыбающегося брата в деревянной рамке. Только как-то резко накатили все совместные проведённые дни, наши общие секреты и боль накрыла лавиной. От переизбытка эмоций начала задыхаться, судорожно хватая ртом воздух. Тело затрясло, как в приступе ломки, и…

Слёзы.

Они лились по щекам, падая на

землю, впитываясь в ткань чёрного платья. И не заметила, как начался дождь. Мне было плевать. Пусть хоть торнадо, ядерный взрыв, война! Плевать! Я не собиралась покидать могилу брата и на секунду. Теперь это единственное место, где я хочу остаться навсегда. Было желание рыть землю, забраться в гроб и, обняв Роберта, погрузиться в вечный сон.

Слишком больно.

Слишком.

Из груди вырвался крик отчаяния, и я скатилась на землю, уже не контролируя себя. Пальцы зарылись в волосы, сжимая со всей силы голову. Тело раскачивалось в разные стороны, и рыдания были уже в голос.

Я была одна.

Мужчины дали мне шанс попрощаться с братом, оставили лишь охрану.

Как глупо с их стороны.

Охранники ко мне и на пушечный выстрел боялись подходить, а с такими темпами я и правда тут подохну.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — закричала в голос, мотая головой в разные стороны.

Мало сил для борьбы и слишком много сил для мучений.

А затем затопила вина. На саму себя. Ведь не уехав я из России, возможно, Роберт был бы жив. Уверенна, я бы его спасла. Не дала убить.

Кто-то поднял на ноги, встряхнул со всей силы. Распахнув глаза, узрела Аристарха. Мужчина был рассержен и одновременно напуган. И не понятно, какой бес в меня вселился, но я со всей мощи залепила Соколу пощёчину.

Зачем?

Сама не могла понять… Возможно, хотела почувствовать хоть что-то. Только кроме ненависти, съедающую изнутри всю меня, ничего не было.

Аристарх от подобной выходки удивился, а затем попытался скрутить меня. Я вырывалась, кусалась, царапалась, кричала. Понимала, что меня хотят увезти отсюда, но я не хотела. Моё место здесь! Около Роберта.

— Ненавижу! — выкрикнула, надеясь, что хоть этим задену Сокола.

Только тот что-то говорил, видимо, пытался взывать к моему разуму, но тот давно подчинился своей хозяйке.

И резко мир потух. Трепыхнулась последний раз в мужских руках, почувствовала мимолётную боль в затылке, и обмякла.

***

В воздухе витал запах лекарств, звуков не было, и стоило пошевелить пальцем, как по телу прокатилась невыносимая боль. Ощущение, словно меня танком переехали. Тут же застонала, пытаясь перевернуться, но казалось, тело не слушается свою хозяйку.

— Лежи! — скомандовал тихо знакомый голос.

Медленно открыла глаза, встречаясь с нахмуренными серыми глазами. Захотелось выгнать его, ударить, но волновало другое.

Меня привязали.

Захотелось рассмеяться.

Явно сочли за сумасшедшую. Неудивительно, что в больницу привезли. А именно здесь я и находилась.

— Развяжи, — хрипло попросила.

— Сначала выслушай меня.

Конечно, слушать никого не хотелось, но выбора не было. Лишь обречённо вздохнула, смотря на когда-то любимого мужчину.