Взгляд из угла
Шрифт:
Да, ровно сорок пять лет тому назад - в 1962-м, 17 ноября - вышел, как говорится, в свет очередной номер журнала "Новый мир". И в номере этом каждый мог прочитать - и каждый, разумеется, прочитал - произведение неизвестного прежде автора: "Один день Ивана Денисовича".
В наши дни, когда литературе и политике друг на дружку решительно наплевать, ужас и восторг того чтения только припоминаешь, и то с усилием. Никому не объяснишь, до чего невозможной казалась - и была!
– буквально каждая фраза. В каждой автор не то что рисковал, а прямо жертвовал своей жизнью. И ради чего - тоже не сразу теперь растолкуешь. Ради того, что он тогда называл "главной правдой".
Сегодня читаешь - как через тысячу лет. Занимательная археология. История труда, глава "Рабство". Ни дать ни взять Древний Египет, только вместо песка и зноя - снег и мороз. А двигатели поведения те же самые - голод, страх и привычка. И разве же не эффективна подконвойная экономика?
Зверств тут нет, про зверства пока молчок, дождитесь "Архипелага". Читателю передается одно только сознание огромной и нестерпимой несправедливости. Тогда казалось - нестерпимой незабываемо, и что, по крайней мере, хотя бы фараону ее не простят.
"Когда моя повесть только-только пришла в редакцию, Никита еще рвал и метал против Сталина, он искал, каким еще камнем бросить, - и так бы пришлась ему к руке повесть пострадавшего! Да если б сразу тогда, в инерции XXII съезда, напечатать мою повесть, то еще бы легче далось противосталинское улюлюканье вокруг нее, и, думаю, Никита в запальчивости охотно бы закатал в "Правду" и мои главы "Одна ночь Сталина" из "Круга первого". Такая правдинская публикация с тиражиком в 5 миллионов мне очень ясно, почти зрительно, рисовалась, я ее видел, как въявь.
И теперь не знаю: как же правильно оценить? Не сам же бы я понес и донес повесть к Никите. Без содействия Твардовского никакой бы и XXII съезд не помог. Но вместе с тем как не сказать теперь, что упустил Твардовский золотую пору, упустил приливную волну, которая перекинула бы наш бочонок куда-куда дальше за гряду сталинистских скал и только там бы раскрыла содержимое. Напечатай мы тогда, в 2-3 месяца после съезда, еще и главы о Сталине - насколько бы непоправимей мы его обнажили, насколько бы затруднили позднейшую подрумянку. Литература могла ускорить историю. Но не ускорила".
И в другом еще месте пишет Солженицын: "Ничего не доводил Хрущев до конца, не довел и низвержения Сталина. А немного б ему еще, и ничьи б уже зубы не разомкнулись провякать о "великих заслугах" убийцы".
И вот - сорок пять лет впустую, как лагерный срок. Словно только небо вращается в одну сторону, а время идет по усмотрению вертухаев то вперед, то обратно.
Завещание Ленина, клятва Сталина, план ГОЭЛРО. Дамоклов меч, крокодиловы слезы, Сизифовой мартышки труд.
С пользой для себя "Один день Ивана Денисовича" прочли иностранцы. В частности - испанский король Хуан Карлос Бурбон. Как он врезал давеча нацлидеру Венесуэлы. На международном, важном, сугубо официальном толковище. Кругом сплошь президенты, премьер-министры. Телекамеры мигают. А этот самый Чавес наехал на испанскую политику, какая-то она не такая, а, наоборот, сякая, как есть фашистская. Почему бы тебе, - перебил король и палец в него уставил, - не помолчать? И тот застыл с отвисшей челюстью, а Хуан Карлос встал и ушел.
Не выносит дешевой демагогии потому что.
26/11/2007
Обостренье классовой борьбы
Напоил - или уколол, - раздел, повалил... Это где-то у Маркса: нация падает, как женщина, которую застали врасплох. Уступая не силе, а натиску. И вообще, дама под кайфом тазу своему не хозяйка... И уже изогнулась
А он вдруг сделал строгое лицо. Поднялся. Прокричал, как выпь. Или как лунь. Повернулся и был таков.
В среду ничего не случилось. В среду случилось все. А именно: тщательно поставленный эксперимент с истинно научной строгостью доказал, что политический строй РФ держится буквально ни на чем. Переменить его можно в одну секунду. Под вопли восторга.
Однако же оставили пока. То ли на две недели, то ли на целых два месяца.
И всеобщая реакция телезрителей - недоумение: чего тянут кота за хвост.
Вообще, роскошный шанс для историка, для социального психиатра. Да и для нашего брата - простого наблюдателя нравов. Такой кувырок назад позволит разгадать массу тайн. Скажем, тайну Большого Террора: на черта он, собственно, понадобился. Почему бы Виссарионычу не ограничиться одним штабелем трупов. Ну, двумя или хоть тремя. Пострелять старых большевиков, и то, скорее, профилактики для: вдруг, предположим, помнят про него что-нибудь такое - как грабил банки, либо насчет шашней с охранным отделением. Перебить всех таких предположительно памятливых - с женами и детьми, само собой, - и, казалось бы, хорош. А миллионы-то, обожателей-то - зачем? Которые за него в огонь и в воду с песнями. "Мы так Вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе". А он их в ямы с негашеной известью либо в вечную мерзлоту. С чего бы?
Должна быть какая-то мало-мальски разумная причина. А наука история говорит - просто понос. Дескать, великий кормчий, как и национальный лидер тогдашних немцев, маялся хроническим недержанием стула. Менял галифе буквально как перчатки. В таком состоянии, натурально, хочется убивать. И если уж имеются для этого специальные органы - удержаться просто нереально.
И вот теперь жизнь - собственная наша, представьте себе, жизнь дает нам возможность попробовать эту гипотезу на зубок, тоже на наш. Вот, глядите, стоит дирижер нижней говорильни, сторож центральной кормушки, на стадионе перед микрофоном. Закрывает праздник обожания. Стадион ликует. Вокруг стадиона ликует страна. А чего не ликовать, если ее только что заверили, что она сыта, могуча, главное же - едина, как никогда. Но чу!
– что за клич испускает этот ди-джей из артикуляционной своей щели?
Мы победим, - ревет, как в пустое ведро, - мы победим всех наших врагов!
И очень видно, что врагов у него - много. И, воля ваша, одним гастритом, пусть и злокачественным, этого не объяснишь.
А зато припоминается почему-то, как этот же деятель три дня тому ляпнул насчет пенсий - что которые старики и старухи доживают свой век за бугром - у тех стариков и старух пенсии отнимать. Как ему, видать, сразу же позвонили по сотовому откуда надо: фильтруй перед выборами базар, - и он бросился бегом толкать новую речугу, типа: пенсия - это святое, и кто вздумает отнимать, тому по рукам, по рукам!
И как его соратник по кормушке, бывший, между прочим, министр ВД, выразился намедни насчет милиции: она, мол, находится на передней линии соприкосновения с населением, - это дословно.
И как еще один из той же говорильни только что похвастался свеженьким законопроектом - экологическим. Вот вернемся декабрем в кресла и - за дело: распространим право собственности "на отдельные компоненты окружающей среды - землю, почву, атмосферный воздух, природные воды, растительный и животный мир". И если оценить, значит, русскую природу миллиардиков этак в $ 700 - это, видите ли, резко увеличит денежную оценку отечественного ВВП!