Взгляд из угла
Шрифт:
Но все равно, законопослушный, не щелкай клювом. Этот интернет словно нарочно придуман для Сталина. Он, возвратившись, - по крайней мере, первое время - не в силах будет оторваться, так удобно. Прямо глобус Воланда. Мир букашек под стеклом. Одноклассники Ру, блин, в контакте Ру. А социализм, между нами говоря, - это учет.
В общем, ходи опасно. А не то как бы с тобой не поступили, как с Максимом Резником.
Будем справедливы - не с ним одним. Кто читает провинциальную прессу, тот в курсе: против чрезмерно шустрого, к примеру, журналиста или депутата в поселке городского типа - нет приема
Опять же не секрет, что нет свидетеля надежней, чем милиционер, особенно когда не имеется других. И даже если найдутся другие: милиционеру веры больше, поскольку он лицезрел, будучи при исполнении.
И вот вам - готово дело - статья. От двух до пяти, прямо по Корнею Чуковскому. Подозреваетесь в том, что, в соответствии с "жизненной установкой, направленной на игнорирование требований представителей действующей государственной власти", нанесли не менее одного удара рукой, не менее одного удара ногой, при этом схватили за палец правой руки.
Тоже и сам этот Максим Резник хорош. Я лично считаю: если уж ты парторг - "Яблока" ли, апельсина, - будь добр, передвигайся по городу, как жена Цезаря, на цыпочках. Взбредет же - вступиться за попутчика - к нему ли пристали неизвестные, он ли к ним, наплевать. И уж если его повязала милиция, а тебе вроде дала понять: вали домой, - не идиотизм ли, простите, дожидаться в участке - чего? Пока в чьем-нибудь сером веществе активируется молекула, отвечающая за учет жизненных установок?
Вся надежда - лишь на то, что данный поселок называется Петербург. Хотя укушенных и тут довольно.
17/3/2008
Что, где, когда
Как медленно протекает в здешней местности река времен. Хоть вверх плыви, хоть вниз - одни и те же виды по обоим берегам.
На одном интель, периодический писака, скорбит о своей публике: ах, до чего же она всеядна в смысле идей - любую гадость проглотит и не поморщится.
– Иначе и быть не может, и винить ее за это нельзя. Французская публика умна, но ведь к ее услугам тысячи и тысячи журналов, которые имеют право не только хвалить, но и ругать; сама она имеет право не только хлопать, но и свистать. Сделай так, чтобы во Франции публичность заменилась авторитетом полиции, и публика скоро сделалась бы так же глупа, как и русская публика.
Это, значит, ровно 163 года тому назад; фамилия интеля - Белинский.
На противоположном берегу всемогущий начальник объясняет (главным образом - самому себе), по какой причине скорей умрет, чем возьмется за наиболее насущную реформу:
– Крепостное право, в нынешнем его у нас положении, есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным.
Почти ровно 166 лет назад. Начальника зовут Романов Н.П. Устарели только три слова, включая "оному".
Поэтому вопрос: какие новости?
– не имеет смысла. Сплошь утильсырье.
Вот, говорят, какого-то мелкого чиновника - Герцена, что ли, - высылают из Петербурга: за то, что в частном письме, посланном по e-mail'у, позволил себе дурно отозваться о действиях полиции. Впрочем, на этот раз не Герцена, а Терентьева, и он не чиновник, и не высылают (поскольку и так проживает в Сыктывкаре), а отдали под суд. Герцен же не имел PC - зато извернулся, нашел ходы в администрацию, получил в итоге заграничный паспорт и был таков.
Ну, какие еще новости? Говорят, опять покромсали ножиками чернокожего. На набережной Смоленки. Налетела стая ублюдков (конечно, в плохом смысле этого слова, - а то ведь как раз на промелькнувшей неделе раздался свыше такой глас, что у некоторых терминов типа: русский националист - смысл бывает лучше некуда, и можно ими себя обозначать горделиво). Налетела, значит, и без лишних мотивировок нанесла черепно-мозговую, а также три десятка ножевых. Сам, понятно, виноват, безумец: нашел куда податься за знаниями - в самый что ни на есть резервуар духовности (как выразился на днях насчет РФ некто - кажется, из госговорильни).
Раскромсали и смылись. Принять по пиву, послоняться по улицам, вопя, что "Зенит" - чемпион.
Потому что правильно рассчитали: в половине восьмого пополудни, в пяти минутах пешком от метро - откуда же возьмется патруль. Считай, что это плато Ашанти, студент из Ганы, плавая в своей крови.
Другое дело, если кто путается с несогласными, - такой человек не минует патруля и в полчетвертого ночи. Даже двух патрулей. И, естественно, не упустит случая наброситься. Чтобы его свинтили строго по букве основного закона.
Однако же и такой сюжет ох не впервые разыгран под петербургской луной. Помнится, давнишнего исполнителя главной роли звали Иосиф Бродский. Тоже злостно нарушал - а интели возражали, что, мол, не злостно, и оставьте в покое, - и писали на самый-самый верх, и тоже было им обещано: ладно, разберемся. И тоже все происходило в слякоти внутренних дел - на перегибе от Хрущева к Брежневу. Но тогда Валентиной Ивановной была - имя-отчество не помню, просто Толстиков, - личность негуманная. Имевшая на Бродского зуб (вообще-то вставной). И когда позвонили с самого-самого и спросили: может, действительно черт с ним?
– Не-е-т!
– ощупав зуб языком, взревела та личность: - Pereat, - взревела, - mundus, лишь бы только свершилась justitia!
Ну justitia и свершилась.
А Максиму Резнику - как знать, вдруг и повезет. Поскольку Петербург заявляет буквально как один человек - как Максим Горький: всем хорошим во мне я обязан ей. По крайней мере, такую песню исполняет ежедневно сводный хор местной номенклатуры. А когда режут цветных или спиливают скверы, а равно и что касается разных дефиле с дубинками - это все устраивают ее враги ей назло. Сами устроят и сами же раззвонят на весь мир. Повинуясь мановению невидимой коварной руки оттуда, из-за станции Бологое. А нам тут скандалы ни к чему.