Взгляд кролика
Шрифт:
— Мы будем на ней катать Минако.
— А меня покатаете?
— Вы же большая! Тележка сломается.
На третий день машина для Минако была готова. Она была похожа на огромный цветок.
Дети посадили Минако в тележку и попробовали ее прокатить. Когда тележка тронулась, девочка завизжала от удовольствия. Раскинув руки наподобие крыльев, она раскачивалась из стороны в сторону и радостно смеялась.
Минако очень полюбила свою машину. А еще она любила зонтики и часто ходила с зонтиком даже в солнечный день. В школе было несколько запасных зонтиков на случай дождя. Все они были желтого цвета. Минако больше всего
Теперь во время урока тележка, которую толкали дежурные по Минако, постукивая колесами, не спеша объезжала класс, двигаясь мимо притихших учеников, которые внимательно слушали объяснения Котани-сэнсей.
Мичико дежурила по Минако уже второй раз. Вместе с ней дежурил Джунъичи.
Подошло время обеда. В этот день давали рагу из китового мяса. Рагу было не очень горячим, поэтому Минако сразу же отложила ложку и залезла в тарелку руками. Увидев это, Мичико закричала "Нельзя!" и шлепнула ее по руке. Так что Минако пришлось снова взять ложку и есть как все.
Сидевший рядом Бундзи завопил:
— Бить Минако плохо! Ты плохая!
Воспользовавшись случаем, Котани-сэнсей провела еще одну, третью, беседу, посвященную Минако.
— Я думаю, что если Минако ведет себя неправильно, то мы все вместе должны сделать ей замечание. Конечно, мы ее любим, но это не значит, что ей все можно, — сказал Джунъичи.
— Если с Минако не заниматься, то она никогда не поправится. Мы думаем: "Ну и что, что она ведет себя плохо". Нам-то все равно. Но ведь если она всегда будет так себя вести, то от этого она не станет умной. Я думаю, что если Минако научить, то она станет умнее. А вы, сэнсей, как думаете? — сказала Мичико.
Котани-сэнсей больше всего поразило то, что большинство детей согласились с Джунъичи и Мичико.
— Вы у меня умницы! — сказала она ученикам. — Минако-тян уже совсем скоро пойдет учиться в специальную школу. С ней там будут заниматься по специальной программе, и, наверное, для нее это будет очень непросто. Но вы уже сейчас начинаете ее готовить, и я уверена, это ей очень поможет. Правда, Минако-тян?
Минако радостно засмеялась и увернулась от Котани-сэнсей, которая хотела погладить ее по голове.
А через пару дней у Минако воспалились миндалины, и она перестала ходить в школу. Сейчас, когда ей осталось провести в классе считанные дни, это было особенно обидно. Котани-сэнсей ужасно расстроилась. Дети тоже как-то загрустили. Некоторые поначалу играли с оставшейся без хозяйки тележкой, но это очень быстро им наскучило. Яркие, веселые узоры, которыми были покрыты бока тележки, теперь не радовали, а наоборот, наводили на грустные мысли.
По дороге домой Котани-сэнсей зашла проведать Минако.
— Ну как она, поспокойней?
— Да что вы, сэнсей. А сейчас как раз Джунъичи с Мичико пришли ее проведать, так она еще больше развеселилась. Играет с ними. Слышите, как смеется?
— Джунъичи
— Да. А еще знаете, сэнсей, — мама Минако понизила голос, — к нам ведь мама Джунъичи приходила. Извиняться. Она сказала, что после того, как вы начали выпускать "Вестник", она наконец поняла, почему вы приняли Минако в класс. И еще сказала, что потрясена, насколько изменился Джунъичи. Ведь, когда он еще с нашей Минако за партой сидел, ему мама велела попросить, чтобы вы его пересадили. А он ей сказал, что не хочет пересаживаться. Тогда она его спрашивает: "Но почему? У тебя же ни одной целой тетрадки не осталось?!" А он знаете что ей сказал? "Если я не буду смотреть за Минако, не буду о ней заботиться, то она всему классу тетрадки порвет". Она говорит, что после этих слов почувствовала себя пристыженным ребенком.
— Вот как, — сказала Котани-сэнсей. Эти новости ужасно ее обрадовали.
Когда она зашла к Минако в комнату, она увидела, что та лежит на матрасике-футоне, а Джунъичи и Мичико, устроившись рядом прямо на полу, делают из бумаги фигурки-оригами. Уже готовые фигурки они отдают Минако, и она раскладывает их у себя на подушке.
— Джунъичи-кун, Мичико-тян! Спасибо!
— Сэнсей! — дети вскочили на ноги.
— Минако-тян, как ты? — спросила Котани-сэнсей. Минако тут же засмеялась, встала со своего матрасика и, приблизившись к учительнице, взяла ее за руку.
— Минако-тян! Да у тебя же температура!
— Знаете, сэнсей, на таких детях, — сказала мама Минако, — температура не особо сказывается. Им что тридцать шесть, что тридцать восемь, что тридцать девять — все одно.
— Минако-тян такая же, как всегда, — сказала Мичико.
— Я понимаю. Но все равно ей сейчас нельзя слишком много играть, а то она устанет. Поэтому вы еще немножко поиграйте, и домой. Ладно?
Котани-сэнсей не давала покоя мысль о том, что совсем скоро этим детям предстоит пережить разлуку. "Все это по моей вине, — думала она. — Я очень жестоко с ними поступила". Этой ночью ей приснился странный сон.
Берег моря, коралловый риф. Вдалеке видны белые барашки волн. Море набегает на берег и откатывается с тихим звуком, напоминающим шелест стрекозиных крыльев. Омытый волнами, подрагивает влажный белый песок. Колышется море, темно-синее, как девичьи глаза, ласковые и бездонные. Зеленые плети вьюнка дотянулись до песчаного пляжа, их миниатюрные розовые горны задорно трубят прямо в чистое голубое небо.
Где же это я? Вот два маленьких красных краба побежали по песку. Скорее за ними. Эй, обманывать нехорошо! Минако-тян и Тэцудзо-тян, я же вижу, что это вы превратились в крабов. Думали меня обмануть? А я вас раскусила! Эй, стойте! Куда же вы? От бега длинные волосы разметались, летят по ветру. Эй, в море убегать нечестно! Сейчас я вас обгоню!
Крабики, смеясь, убегают. Ах вы, бездельники! Теперь я по-настоящему рассердилась! Не ждите пощады, все равно я вас не прощу.
Котани-сэнсей бежит вдоль моря по пляжу. Тэцудзо и Минако сидят на песке голышом и роют лунки.
Сейчас я вас поймаю, сейчас!
Минако изогнулась, вывернулась из рук, побежала. Звонко смеется на бегу. Тэцудзо раскинул руки в стороны — несется-летит, словно птица. Потом заурчал, как самолет. Дразнит учительницу.
Я же знаю, что ты умеешь говорить, маленький обманщик!