Шрифт:
Пролог
Вечер восемнадцатого декабря выдался необычайно холодным, на город опускалась промозглая, сырая тьма. Однако никакая сила на свете не могла бы остудить воодушевление, охватившее Чарлстон. В церквах звонили колокола, гулко ухали пушки, которым вторила частая, беспорядочная ружейная пальба.
Рев толпы доносился до городского вала, и казалось, что городом овладело безумие.
Только что Южная Каролина объявила о своем выходе из Союза штатов.
Лишь немногие граждане не разделяли восторга
Да, умные люди понимали неизбежность происходящего. Но только самые проницательные, будучи самыми ревностными южанами, отнюдь не разделяли эйфории опьяневшей от восторга толпы и не предавались радужным мечтаниям о славе. Эти люди знали, что неотвратимое, как восход солнца, противостояние чревато разрывом, что пройдет совсем немного времени — и брат поднимется на брата, а земля, благодатная и ухоженная, обагрится кровью задолго до того, как провозглашенная независимость станет явью…
Один из таких людей стоял сейчас на валу, глубоко засунув большие натруженные руки в карманы сюртука, и смотрел на море. В задумчивых глазах на обветренном загрубевшем лице этого человека, коренного южанина, таилась грусть. Он много повидал в своей жизни, много ездил и не чурался политики, и ему было ясно, что Эйб [1] Линкольн не станет вежливыми поклонами провожать разбегающиеся из Союза штаты…
Но час еще не пробил. Сегодня Южная Каролина единственная решилась бросить вызов, однако недалек тот день, когда крылья независимости расправят Миссисипи и Флорида, а потом Техас, Джорджия, Арканзас и другие последуют за «Пальметтой» [2] в желании отделиться от Союза.
1
Фамильярное прозвище А. Линкольна, бытовавшее среди американцев.
2
Шутливое название штата Южная Каролина.
К Бренту Макклейну уже обращались виднейшие деятели Юга, уверяя, что многие штаты проголосуют за независимость и будет сформирована южная коалиция. Ну что ж, отлично, но проклятые янки неизбежно начнут вставлять палки в колеса, и Югу потребуется армия… и флот. Вот тогда Юг и призовет своих верных сынов пожертвовать собой и своими кораблями.
В раздумье, устремив на море взгляд серо-стальных глаз, Брент не смог сдержать невеселой усмешки. Ему, имеющему репутацию старого морского волка, способного вслепую провести корабль сквозь жесточайшую бурю и обойти самую предательскую мель, теперь суждено оказаться в самой гуще назревающих событий. Ясно, что северяне первым делом попытаются занять гавани и порты и для прорыва блокады потребуются умелые и мужественные капитаны.
Макклейн содрогнулся от острой душевной боли. Произойдет неизбежное: время и судьба ополчились на южан, и с этим ничего не поделаешь. Но боль он испытал оттого, что наступит конец прекрасной, единственной и неповторимой породе мужчин и женщин — истых сынов и дочерей Юга. Макклейн мысленно представил себе красоту своего поместья
«Южные моря» они с отцом и братом выстроили собственными руками. На плантации гнули спину наравне с освобожденными неграми и индейцами. Этот хлопок обходился такой кровью, потом и слезами, что он скорее умрет, чем…
Брент вздохнул. Нет, он не дрогнет, когда настанет час битвы. Но он знал, что битва не закончится быстро, ибо не верил, что все без исключения янки — подлые трусы. Он часто заходил в северные порты и давно не тешил себя иллюзиями на их счет.
На валу гулял пронизывающий ветер. Да что торчать здесь, вперившись в море? Пора укрыться от непогоды в теплой шкиперской каюте на «Дженни-Лин», глотнуть порцию бренди и забыть о дурных предчувствиях.
Неожиданно ему почудилось какое-то движение.
В свете огней гавани и ярком, сиянии луны четко выделялась женская фигура. Она находилась далеко, ни один звук не выдавал ее присутствия, и Брент не заметил бы эту маленькую фигурку вдали, если бы она не пошевелилась.
Теперь незнакомка стояла, как статуя, устремив взгляд на форт Моултри, аванпост Союза.
Брент направился к ней, движимый сначала любопытством, потом и раздражением. Близилась полночь, и в такой час ни одна уважающая себя женщина не станет в одиночестве бродить по гавани.
Но, подойдя ближе, Брент понял, что перед ним вовсе не портовая девка. Это была дама в богатой одежде. Из-под черной, бархатной накидки виднелось шелковое платье, отделанное серебристым жемчугом; юбка ловко сидела на модном кринолине, Рыжеватые с медовым оттенком волосы струились по плечам ослепительным водопадом.
С виду незнакомка казалась очень важной, но… она здесь одна, а вокруг столько налитых бурбоном насильников и воров.
Брент резко остановился в нескольких футах от незнакомки, но та не пошевелилась и стояла, наверняка продрогнув от насквозь пронизывающего ветра.
Макклейн тихо выругался. Женские чары давно перестали на него действовать, слишком хорошо были ему знакомы повадки слабого пола. Да, Брент знавал многих женщин — не только леди, но и потаскух, — и ему было хорошо известно, что эти нежные создания вполне способны вести себя, как подзаборные кошки. Никакие салонные уловки не могли подчас скрыть коготков в лапках некоторых особ. По правде, говоря, Макклейн предпочитал общество доброй, честной шлюхи компании южной красавицы, жаждавшей с обманчиво невинным видом затащить его в свою постель.
Но не надо забывать, что Брент Макклейн был уроженцем галантного Юга и по природе своей не был способен оставить женщину одну на берегу, когда улицы переполнены шумными, веселыми гуляками. Может статься, эта дама заслужила свой жребий, но… черт возьми, что она здесь делает одна в такой час? Брент не простит себе, если с ней что-нибудь случится.
— Мадам… — начал было он, но осекся, ибо женщина резко обернулась и сдавленно вскрикнула от страха и неожиданности. Она стояла на краю вала, погруженная в свои мысли, и появление Брента нарушило ее уединение.