Взгляд в темноте
Шрифт:
Шэрон почувствовала, что желудок сжался в комок, словно ее ударили. На секунду ей показалось, что ее вырвет. Плотно сжав губы, она постаралась подавить внезапный спазм в горле. Редактор внимательно посмотрел на нее.
— Что с тобой, Шэрон? Ты побледнела.
Ей удалось избавиться от тошнотворного привкуса во рту.
— Все нормально.
— Я могу отправить кого-нибудь другого для освещения завтрашнего собрания. Тебе лучше отдохнуть несколько дней.
— Нет. — Законодательное собрание Массачусетса обсуждало вопрос о запрете в штате смертной казни. Она собиралась
— Как хочешь. Сдай статью и иди домой. — И сочувственно добавил: — Мне жаль, Шэрон. Чтобы принять поправку к Конституции, потребуются годы, а если губернатор Грин первой запретит смертный приговор, волна подобных отмен пройдет по всей стране. И я понимаю ее позицию.
— Я понимаю, что легализованное убийство теперь фактически нельзя опротестовать. — Не дожидаясь ответа, она резко встала и вышла.
Подойдя к своему столу, открыла молнию на большой сумке и вынула из отделения для бумаг свернутые отпечатанные страницы со статьей, над которой работала большую часть ночи. Тщательно разорвала страницы пополам, потом на четыре части и, наконец, на восемь. Посмотрела, как они упали в корзину для бумаг.
Затем вставила в печатную машинку чистый лист и начала писать. «Общество снова собирается использовать свое повторно обретенное право — право убивать. Почти четыреста лет назад французский философ Монтень писал: „Ужас оттого, что один человек убивает другого, заставляет меня содрогнуться при мысли о казни убийцы…“
«…Если вы согласны, что смертная казнь должна быть отменена по Конституции…»
Два часа Шэрон работала без передышки, вычеркивая целые абзацы, вставляя фразы, переписывая. Закончив статью, она быстро перепечатала ее, сдала, вышла из здания и поймала такси.
— 95-я улица, сразу к западу от Центрального парка, пожалуйста.
Такси свернуло к северу от Шестой авеню и въехало в Центральный парк с южной стороны. Шэрон мрачно смотрела, как снежные хлопья падают на траву. Если снег не прекратится, завтра дети смогут кататься на санках.
В прошлом месяце Стив принес коньки, и они отправились на каток. Нил должен был пойти с ними.
Мосле катка Шэрон хотела сходить в зоопарк и поужинать в ресторанчике на Грин-стрит. Но в последнюю минуту Нил заявил, что плохо себя чувствует, и остался дома. Совершенно очевидно, что она ему не нравится.
— Где остановить, мисс?
— Что? А, извините. — Они сворачивали на 95-ю. — Третий дом слева. — Ее квартира находилась в отреставрированном доме из бурого песчаника с цокольным этажом и садом.
Такси остановилось. Водитель, худощавый мужчина с проседью, ободряюще посмотрел на нее через плечо.
— Не может быть, что все так плохо, мадам. Вы наверняка сгущаете краски.
Шэрон попыталась улыбнуться.
— Видимо, просто такой день выдался. — Она взглянула на счетчик, достала из кармана деньги, добавив щедрые чаевые.
Водитель потянулся назад и открыл ей дверцу.
— Бог мой, с такой погодой к часу пик на всех хандра нападет. А снег усиливается. Так что не глупите и оставайтесь дома.
— Мне еще придется ехать в Коннектикут.
— Ну, это без меня. Спасибо.
Энджи, домработница, приходившая
Стив любил эту комнату. Всегда замечал малейшее изменение в ней.
— Ты умеешь вести дом, — говорил он. Шэрон машинально прошла в спальню и начала раздеваться. Надо принять душ, переодеться, выпить чаю и постараться уснуть. Сейчас она не в состоянии связно думать.
Только к полудню она легла и поставила будильник на половину четвертого. Уснуть долго не удавалось. Рональд Томпсон. Она практически уверила себя, что губернатор отменит приговор. Томпсон, несомненно, виновен, и ложь очень ему навредила. Но за исключением еще одного серьезного случая — тогда ему было пятнадцать, — ничего криминального за ним не значилось. И он так молод.
Стив. Люди вроде Стива и формируют общественное мнение. Стива знают как человека серьезного, честного, и люди прислушиваются к нему. Любит ли она его?
Да.
Сильно?
Очень, очень сильно.
Хочет ли выйти за него замуж? Об этом они собирались поговорить сегодня вечером. Поэтому Стив хотел, чтобы она осталась у него. И он очень хотел, чтобы Нил начал лучше к ней относиться. Но ничего не получится, отношения нельзя навязать. Нил держался с ней так неприветливо, так враждебно. Именно она ему не нравилась или он вел бы себя так с любой женщиной, отнимающей у него внимание отца? Этого Шэрон не знала.
Хочет ли она жить в Карли? Она так любит Нью-Йорк. Но Стив никогда не согласится перевезти Нила в этот город.
У нее только начала складываться писательская карьера. Готовится шестое переиздание ее книги. Сначала книга вышла в мягкой обложке, ни одно издательство твердых обложек не заинтересовалось, но рецензии и продажи оказались неожиданно хорошими.
Подходящий ли это момент для брака с человеком, чей ребенок ее ненавидит?
Стив. Шэрон невольно дотронулась до лица, вспоминая прикосновение больших ласковых рук, согревавших ее, когда они прощались утром. Их так отчаянно влекло друг к другу…
Но как быть с бескомпромиссностью Стива, нежеланием изменить принятое решение?
Наконец Шэрон задремала. И почти сразу ей приснился сон. Она писала статью. Ее надо закончить. Очень важно ее закончить. Но как бы неистово ни колотила она по клавишам, на бумаге ничего не появлялось. Потом в комнате появился Стив, который тянул за руку молодого человека. Она по-прежнему старалась что-то напечатать. Стив заставил юношу сесть. «Мне жаль, — повторял он, — но это необходимо». И пока Шэрон пыталась закричать, он защелкнул скобы на руках и ногах юноши и потянулся к рубильнику.