Взгляд во вне. 13-й аспект понимания
Шрифт:
Вопрос: кто из изображённых на фотографии соответствует единице 1, кто 2, кто 3 и кто 4?
В: Ответ: слева направо, справа налево.
А: Хорошо, каким образом последовательность так сказать направления или вектора характеризует зависимость и числовую причинность вектора этого направления? Ведь нет, по крайней мере, в современной науке сопряжения «1 – лево», «2 – право», «3 – верх» и т. п., хотя по законам сопряженности и взаимодействий она должна быть и выражаться в таких эквивалентах, как «лучше», «хуже», «сочетаемость» и «несочетаемость» и т. п. Если допустить, что люди на фотографии расположены сверху вниз, то какая система исчисления «1», «2» или «3» будет работать и как работает соотношение комбинации вверх и вниз с характеристиками числа и их проявлениями? Так, всем известно, что соотношение ориентирования в пространстве есть свойство самого восприятия, то есть как мы соотносим, что есть лево, что есть право, вверх, вниз и т. п.? Как возможна «ориентация»
39
Равномерное движение и покой воспринимаются и в том и в другом эквиваленте акта их выражения как отсутствие движения.
Итак; вопрос: имеем 1, 1, 1, каков ответ и реакция на это числовое соотношение?
В: Три единицы.
А: Почему упомянуто число «три»? Ведь между ними «ничего» не стоит, есть «единица», «единица», «единица», откуда «три единицы»? Как внеопытным путем прибавляется число «3»? При этом необходимо учитывать, что «прибавление» подразумевает «увеличение» или «вверх», где «верх» не связан с «увеличением», а само «увеличение» есть крайне неопределённая понятийная абстракция, выражаемая в разных комбинационных матричных формах, таких, например, как «расширение», «утолщение» и т. п. Следовательно, если нет цифры «три», то как мы их объединяем (+) в число три? Почему мы не расширяем «одну единицу», так сказать, в «толщину»? То есть не применяем матричную форму «увеличение» – «расширение» (априорная интуиция)? Проще говоря, мы ее не увеличиваем во всех проявлениях увеличения как такового. Почему бы нам в знаке «+» как увеличения не применить матричную подразумеваемую в ней форму «утолщения», где тогда бы мы говорили, что 1+1+1 равнялось бы «1, как утолщённому результату сложения форм» «1,1,1»?
Комбинационные состояния в подразумеваемых формах реализуются, это неоспоримо, но как и по какому алгоритму? Мы выбираем для «+» «увеличения» количественно-дробную прибавку, но почему и для чего мы так делаем?
Следующий вопрос: если три единицы равно трем, тогда как 1 является подразумеваемостью состояния 1,1, 1? Как единица «распространяет» (размножает) себя на «клоновые эквиваленты», воспринимаемые одинаково, более того, «группирующиеся» в «нечто» отличное от самих себя как единицы в «отдельности», так и при сопряженности или множественности единиц? Вопрос открыт. Могут ли они выражаться в диапазоне не «объединения» или «сложения», а «разности» (-)? Минус три или не три? В чем разница восприятия? Цифра три есть производное от соотношений различных комбинаций, например: «2+1», «4–1» и т. п. Притом, что три единицы – это не три, так как мы уже увидели выше. «Итоговость» «три» может формироваться не только за счет сложения трех единиц, но и за счет, например, вычитания «4–1», следовательно, «3 единицы» и «три» есть разное состояние, достигаемое и возможно достигаемое потенциально разными способами, например, как «1+1+1» и «4–1» и т. д.
Дело в том, что цифра в нашем ее понимании тождественна сама себе, другой ход действий будет противоречить «научности» и невозможности объяснения того, как это работает, при том что мы четко понимаем, что «разность» достижения результата не может приводить к одному и тому же итогу.
Мы используем нечто называемое знанием, но не знаем его как таковое.
Смысл есть характеристика акта понимания, который в свою очередь не является научной составляющей человеческой деятельности, но есть результат нечто очень похожего на веру или данность. Не говоря уже о том, что ни одна выраженная единица не может быть тождественна
В: Нет ответа
А: Попробуем сделать проще: что больше 1 или 5?
В: Естественно, 5 больше, чем 1.
А: 1 тонна меньше 5 кг?
В: Нет.
А: Тогда как вы понимаете «больше»?
В: Много факторов и ассоциаций.
А: Если множественность факторов ведет к неопределённости, как тогда возможно объяснить первоначальное утверждение, где 1 меньше 5 и ваше определенное и четкое утверждение (ответ) относительно заданного вопроса?
В: Необходим эквивалент.
А: То есть цифры и алгоритмы ответов зависимы от эквивалентов, например «кг.», «граммов» и т. п., в общем, единиц измерения? При этом единицы измерения, как известно, относительные единицы, что значит они валотильны и несамостоятельны. Некоторые возразят, что они относительны в абсолютной и настолько минимальной погрешности, что говорить о существенности не приходится.
Опять же, мы говорим о «векторности» и «стереотипности» мыслительной составляющей алгоритма восприятия в рамках уже данного. Ведь согласитесь, вряд ли кто-нибудь использует понятие килограмм, осознавая его «как килограмм» и как «степень» его выражения. Степень не характеризуется сама для себя, но выражена в единицах измерения, которые есть суть физические предметы. Возникает вопрос: почему кусок железа есть эквивалент? В свойство «aurum» не входит состояние, которое подразумевается нами. Почему эквивалент груза равняется степени и как степень реализуется вне физических характеристик? Следует заметить, что эквивалент так же, как и цифра пространно неопределённа: что больше кг. или тонна? Тонна, конечно, 5000 кг. больше 1 тонны? Да. Следовательно, для эквивалентов необходимы другие эквиваленты?
Эквиваленты эквивалентны, и все же мы знаем нечто конкретное и понимаемое в этой непонятной тавтологии.
Почему ответ на вопрос: что больше, в 99 % случаев 1 или 5 тонн или кг ассоциируется как «пять – больше», «один – меньше», тогда как объективной причины такой предпосылки к ответу нет? В данном случае хорошо видны акты подразумеваемых состояний и их разность. Скорее всего, испытуемый при соотнесении вопроса, что больше 1 или 5, под 1 подразумевал единичный предмет, например яблоко, тогда как мы подразумевали эквивалент, выраженный в единицах измерения, причем в такой векторности его реализации, которая ставила единицу выше пятерки, что в принципе невозможно было представить испытуемому.
Если взять все возможные случаи того, что в эквиваленте больше тонны или кг, то соотношение ответов будет 50 на 50 %, например, 1 тонна больше 5 кг, 5000 кг больше 1 тонны и т. п. Соотношения актов восприятия эквивалентов сравнения не поддаются анализу или независимы от состояния адекватности и, как говорится, верифицируемой реальности их восприятия и его итогов.
Возьмем предложение: «Упал метеорит, что привело к образованию кратера». В данном случае причинно-следственная связь выражена как: «кратер-падение-метеорит» (ограниченный силлогизм). Однако без наличия поверхности, или того, на что упал метеорит, невозможно наличие кратера, при том, что в логической цепочке «упал метеорит, что привело к образованию кратера», понятия «поверхности» отсутствует. Следовательно, «кратер» подразумевает нечто, которое мы называем «поверхностью», но в то же время он может подразумевать и не поверхность, а вообще «нечто», ведь поверхность есть лишь факт именного наречения нечто, которое называется поверхностью. Более того, если поменять местами понятия в данном силлогизме, будет ли меняться представление о случившемся? «Метеорит – кратер – падение». Алгоритмичная последовательность характеристик восприятия того, о чем говорится, выводится в инвариантную последовательность. Так же как и при восприятии понятия «камень», мы начинаем искать некий эквивалент, опытный или априорный, «под которым мы понимаем нечто как камень». «Под которым» очень важный аспект, ведь в чистом виде понимание есть нечто «понятное» в своем смысле, без особых «додумок» или подразумеваемых состояний, таких как «под которым мы понимаем».
Мы должны «понимать» или улавливать объект (предмет, понятие) безотносительно его подразумеваемых состояний («в чистом виде» означает нечто, которое предсказано и понято до того, как оно определено как нечто новое, так как новое характеризуется неизвестностью, то есть такой количественной степенью информационных составляющих, при которых нечто воспринимаемое безотносительно прошлого субъективного опыта. Следовательно, понятное коррелирует к познанному, а не к возможно новому), по крайней мере, так можно выразить стремление науки и с ней связанных понятий осмысленности, достоверности, рациональности, прагматизма, верифицируемости и т. п.