Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Адерихин Роман

Позиционирование есть не что иное, как выражение степени. Вопрос и одновременно парадокс в том, что восприятие ограничено опытом, следовательно, нельзя объяснить то, что по природе не входит в суть объяснения и таковым не является. Объяснение есть лишь расширение понятий и их соединений с целью сужения концентрации представлений опыта субъекта познания до степени осознания достаточности. Достаточность приводит к состоянию ощущения правильности в ранге восприятия аксиоматической и необъяснимой данности. Данность определения взаимодействия разных и уникальных состояний, а точнее, их форменного выражения, коррелирует к такому понятию, как удовлетворенность. Последняя же предстает в виде акта ощущения полноты восприятия.

Удовлетворенность по отношению к объяснению выражается таким образом: «действие

объяснения элиминируется отсутствием осознания в ее необходимости». Поэтому не стоит ее применять и возводить в ранг инструмента «надуманной» произвольности акта восприятия.

IV. Парадоксы взаимодействий

Подразумеваемости безграничны. Бесконечность проявления информационной составляющей акта восприятия есть в каждом человеке. Так, вы можете читать Г. Гегеля всю жизнь и всю жизнь выводить все новые и новые факты из его произведений, так как актов подразумеваемости того, что написано, и того, как вы это понимаете, бесчисленное множество.

Автор

Акты подразумеваемости > каждой отдельной информационной единицы высказанного-воспринятого.

Наше восприятие характеризуется наличествованием первоначального информационного посыла, функционал которого выражается в установлении направлений деятельности индивида. Действие само по себе предстает как характеристика существования акта восприятия вообще, а также телеологической составляющей любых проявлений действительности, включая самого субъекта познания. В нашем случае направление действия выступает в качестве основы соотношений всего, что поддаётся восприятию и выражается в акте коммуникации.

Направление действия есть мера отражения жизнедеятельности субъекта познания в самом общем смысле данного словосочетания. Оно есть мера оценки, мера и степень ощущений, мера восприятий и т. д. В самой основе направления деятельности можно выделить своеобразные закономерности, существующие в восприятии и в созерцании того, что воспринимается. Этих закономерностей тысячи. Что касается выражения или форменного закрепления этих закономерностей, то мы называем их понятиями. Понятие отражает факт восприятия, отражающий характеристику акта субъективного ощущения. Факт воспринятого в рамках направления деятельности фиксирует в своей форме то, что по логике вещей вообще-то не поддается фиксации или, точнее сказать, находится (должно находиться) в контрадикции причины и следствия тождественности акта его понимания. Например, каждый день мы наблюдаем свет, неизменный, тождественный, «тот же» самый. Отрицать неизменность и постоянство света бессмысленно, так как если бы он не был бы «одним и тем» же всегда, когда на него направлен акт нашего восприятия, то как бы мы его воспринимали: как свет, который был вчера, и свет, который есть сегодня. При этом свет вчера и свет сегодня не тождественен по отношению к акту и положению его восприятия, но тождественен самому себе как явлению воспринимаемому.

Акт восприятия всегда тождественен самому себе.

Воспринимаемый нами свет всегда тождественен самому себе. Однако при этом мы называем уникальным тот факт, что тождественное всегда самому себе восприятие и свет, тождественный самому себе, не есть постоянно одно и то же, то есть (свет). Временная градация, создающая разницу в восприятии, в данном случае не элиминирует факта восприятия явления как одного и того же и так же, однако она же говорит о том, что свет и восприятие вчера не есть восприятие и свет сегодня лишь по отношению все к той же временной градации. Если предположить, что разность есть фиксация явления в его мультиформенном выражении, проявляющаяся в свете восприятия, то свет и акт его восприятия будут всегда разные. Однако как можно воспринимать разрозненное и неповторимое нечто, элиминирующее опытную составляющую акта восприятия, так как воспринимать можно лишь то, что воспринимаемо в свете сопоставления нечто воспринятого с другим нечто воспринимаемым. Например, белый цвет мы фиксируем как белый лишь в связи с тем, что есть еще черный, зеленый и т. п. цвета. И наоборот, постоянство и тождество акта восприятия и факта

фиксации света с необходимостью должно быть одно и то же, независимо от временной градации. Если это так, то тогда необходимо говорить о том, что свет и его восприятие а также иные миллионы состояний выражения и проявления бытия есть лишь неизменная данность восприятия, не обладающая уникальностью свойств и атрибутов, составляющих категорию уникальности.

Следовательно, уникальность выражается постоянным тождеством, а сущность постоянства выражена изменчивой уникальностью.

* * *

Сущность непостоянна, а атрибутивность сущностна. В то же время сущность есть сущность, а атрибутивность атрибутивна безотносительно того, как они проявляют себя вовне «для нас» в форме акта восприятия. С этой точки зрения, а именно с точки зрения дачи определения воспринимаемому, такое воспринимаемое не дает ровным счетом ничего, кроме разложения целостности этого «воспринимаемого» на составные элементы. Это не говорит о том, что не надо исследовать нечто воспринимаемое, но это показывает тот факт, что не стоит заблуждаться относительно ценности такого рода выводов данных исследований, так как сущность предстает уже перед нами во всем многообразии акта своего проявления.

Использование знаний и знание в акте понимания – две разные составляющие направленности человеческой деятельности.

Так, чаще всего в акте использования знаний мы стараемся сконцентрироваться на функциональной направленности полученного знания, субъективировать его в соответствии с нашим целеполаганием. Мы выделяем, например, у категории объяснения некую суть, выраженную в ее функциональной направленности, а именно направленности на установление акта понимания, где последний есть но не только выражение волевого акта индивида, но и является константой, зависящей от различных «объективных» факторов уместности, удовлетворенности, времени, места и т. п. Так, например, можно смотреть, но не видеть, можно слушать, но не слышать, можно знать, но не осознавать, можно объяснять, но не понимать и не добиваться состояния осознанности, выраженной в конечном результате акта объяснения.

Использование знаний (научных знаний) посредством их объяснения, верификации, фиксации и т. п. составляющих его компонентов всегда ведет в сторону от акта понимания (осознанности) самой сущности.

Так, например, глядя на айсберг, мы говорим (факт фиксации акта восприятия), что он голубого цвета. «Научный подход», применяемый по отношению к факту того, что айсберг голубого цвета, подводит нас к отрицанию воспринятого, а точнее, к отрицанию результата воспринятого, он вынуждает нас говорить, что мы знаем, что он сам по себе не голубого цвета, нам лишь кажется, что он голубой. «На самом же деле» это все есть свойство преломления света по отношению к кристаллам льда, что таким образом создает видимость того, что айсберг именно голубой. То есть голубой цвет не есть атрибут айсберга, но есть атрибут света и еще нескольких оптических состояний и их комбинаций.

С «научной точки зрения» утверждение, что айсберги голубые, равно настолько же обоснованно по отношению к утверждению, что голубизна айсберга появляется при условии преломления света.

В данном случае, во-первых, идет неверное сопоставление факта «айсберг голубого цвета» и того факта, как данный оттенок формируется при наблюдении нами за айсбергом. Сам процесс «преломления света», также не есть «голубизна» и, в конце концов, не есть цвет, так как свет объективно бел.

Во-вторых, факт наличия виденья голубого айсберга, безусловно, мало кем оспаривается, так как его «цветность» характеризуется наглядной составляющей акта восприятия, в то время как «преломление света» мы не фиксируем органами чувств, точно так же, как и различные свойства голубизны цвета, которое вообще есть не что иное, как чистый акт нашего субъективного восприятия, не существующий в действительности в отличие от айсберга.

Следовательно, разложение на составные части объекта и предмета действительности (акт объяснения) и выявление его сущности не есть одно и то же, что очевидно для внимательного наблюдателя.