Взгляд врага
Шрифт:
— Какого хера?!
Очевидно, с утра он соображал туго, и слова с трудом приходили в его растрепанную головку. Я ударил его еще раз, теперь в солнечное сплетение. По себе знаю, что после таких ударов пару секунд будто не дышишь и не живешь. Я терпеливо выждал эту пару секунд, потом присел на корточки, ухватил несчастного двумя пальцами за мочку уха и дернул к себе.
Он взвизгнул, как поросенок. Как испуганный поросенок. Этого я и добивался.
— Ты меня слушаешь? — спросил я.
— Да, — пискнул он, вывернул голову так, чтобы уху не было столь больно.
— Внимательно слушаешь?
— Да! Да!
— Слушай и запоминай. Ты —
— Так...
— Ты продаешь наркотики...
— Нет! — заученно выкрикнул он и получил удар кулаком в пах. Негромкий вой и попытка изобразить потерю сознания. Неудачная попытка.
— Я не из милиции, придурок. Так что не ври. Ты продаешь наркотики?
Он молча кивнул.
Парень боялся, что у меня диктофон. Ладно, черт с ним.
— Ты продаешь наркотики своим знакомым. Например, у тебя есть знакомый по фамилии Фокин. Ты продавал ему марихуану. Таблетки. Так?
Он кивает.
— Я здесь для того, чтобы сообщить тебе новость. Неприятную. Фокин соскакивает. Он не будет больше покупать, а ты не будешь ему больше продавать. Если ты приблизишься к нему ближе, чем на десять метров, я ударю тебя по-настоящему. Пока я только разминался. Врубился? Оставь Фокина. Иначе будешь иметь дело со мной. А может, и с милицией.
Я поднялся и отряхнул брюки. Артур наконец-то отдышался, поднял на меня голубые глаза и поинтересовался:
— Ты кто?
— Не твое собачье дело. Твое собачье дело — запомнить то, что я сказал.
— Пусть соскакивает, — пропыхтел Артур, пытаясь встать. — Но только пусть сперва рассчитается... Знаешь, сколько он должен?
— Знаю. Забудь об этом.
— Ты что?! Охренел?! — Голубые глаза едва не выскочили из орбит. — Если ты деловой, то понимаешь: это, блин, бизнес.
— Мне плевать на твой бизнес, — сказал я. — Мне плевать на тебя. Сегодня было предупреждение.
Я запустил руку в карман брюк — там лежала пачка жевательной резинки, а после проведенной в машине ночи во рту у меня отнюдь не благоухало. Артур тревожно скользнул взглядом вслед за моей рукой и замер. Потом облизал пересохшие губы — вынимать руку я не торопился — и сказал:
— Ладно, хрен с вами со всеми...
— Приятно, что с тобой можно договориться по-человечески, — подвел я итог разговору.
— Можно, — с ухмылкой кивнул Артур, держась за живот. — Слушай, а кто ты все-таки такой? Почему я тебя не знаю? На кого ты работаешь?
— А ты уверен, что я пришел сюда, чтобы отвечать на твои вопросы?
Он не ответил, опасливо поглядывая на мою руку, засунутую в карман брюк. А мне его ответы были не нужны. Я вышел из туалета, оставив Артура чуть в более потрепанном состоянии, нежели то, в котором я его обнаружил. Ничего, очухается: такие люди обладают природным умением выкручиваться из любых ситуаций. Пара пинков ранним утром для них обычная процедура.
В коридоре я разминулся с охранником. Он подозрительно покосился, но я шел к выходу, и разошлись мы мирно, без лишних вопросов.
Выйдя на улицу, я остановился и глубоко вдохнул. После клубных запахов обычный набор городской отравы казался ароматом девственного леса. Только птиц не было слышно, их заглушали проносившиеся по дороге машины.
На стоянке к этому времени остались лишь две машины. «БМВ» цвета «синий металлик», очевидно, принадлежал Артуру. Вторая машина принадлежала мне. Грязно-белая «Ока». Правый бок ее был слегка помят. В таком виде я мог смело оставлять ее на ночь у подъезда своего дома. Один мой знакомый, оснастивший
Особенно если вспомнить, в каком состоянии сейчас находился хозяин «БМВ».
Я положил в рот пластинку жевательной резинки и на всякий случай записал номер «БМВ». Может, пригодится.
После этого я наконец поехал домой.
Глава 2
Как ни банально звучит, но самое лучшее в любой работе — это когда все уже сделано и пора получать честно заработанные деньги. В моем случае такое время наступило ближе к вечеру.
Было около восьми, когда я позвонил в дверь квартиры Фокиных. Открыл сутулый мужчина лет сорока пяти, он был сейчас напряжен как натянутая струна. Крепко ухватив меня за ладонь, Фокин-старший втащил меня в квартиру и стремительно захлопнул дверь.
— Ну как? — спросил он, не выпуская моей руки. — Какие новости?
— Неплохие, — сказал я. — Во всяком случае, он пообещал, что от Николая отстанут.
— Вот хорошо, — нервно улыбнулся он, продолжая тискать мою ладонь. — Вот хорошо...
Потом ему что-то пришло на ум, и улыбка тут же улетучилась.
— А он не обманет? — тревожно спросил Фокин. — То есть я имею в виду...
— Что вы имеете в виду? — спросил я и вырвал свою кисть. То ли Фокин-старший просто был физически крепок, то ли он так переживал, но ощущение в руке было такое, словно я только что вытащил ее из тисков.
— Ну, вам он пообещал, что не будет к Кольке приставать, а сам... А потом... — Фокин волновался и глотал целые фразы.
— Понятно. — Я говорил нарочито медленно и спокойно, пытаясь привести его в нормальное состояние, но пока у меня это плохо получалось. — Такого варианта тоже нельзя исключать, но сегодня он выглядел довольно испуганным...
— После того, как вы с ним... поработали? Да? — Фокин довольно засмеялся.
— Да. Он выглядел испуганным. И, как мне показалось, он искренне сказал: «Ну и черт с ним!» — про вашего сына.
— Хорошо бы, коли так, — вздохнул Фокин. — Ну а если все-таки этот гаденыш не отстанет...
— Я встречусь с ним еще, — пообещал я.
— За это не надо будет платить отдельно? — озаботился Фокин.
— Нет, не надо.
— Хорошо...
Он пригладил волосы, которых осталось не так уж много, подтянул синие спортивные брюки, потом посмотрел на настенные часы. Он не знал, о чем еще нужно спросить. Я терпеливо ждал.
— Жена еще не вернулась с работы, — в конце концов сообщил Фокин. — Обрадуется, когда придет...