Взлет и падение ДОДО

Стивенсон Нил Таун

Тристан обеими руками потер лицо, как будто на него внезапно накатила непомерная усталость.

– Дайте мне минуточку, мэм. – Он вынул телефон. – Как пишется ваше имя?

– Если вы собираетесь искать меня в «Гугле», то вы ничего не найдете, – сказала она. – Я умею, как выразились бы вы, не светиться.

– У меня другой поисковик, – ответил Тристан. – В нем вы будете. Просто продиктуйте имя и фамилию по буквами.

По запросу «Erszebet Karpathy» секретный поисковик Тристана нашел только одного человека: тридцатисемилетнюю бывшую гимнастку, а ныне юриста,

проживающую в Монреале. Отыскалась еще Erszebet Karpaty в Риме, но она была «мадам», к тому же наша собеседница фыркнула, что фамилия без «h» – украинского происхождения, а она – точно нет.

– Тогда, возможно, Эржебет Карпати – не настоящее ваше имя, – сказал Тристан. – Мэм.

– Можно уже ехать? – спросила она, вставая. – Я обдумывала свое первое заклинание много десятков лет, и мне не терпится его испробовать. А потом я хочу покататься на роликах. Здешние церберы нам этого не позволяли.

Тристан остался сидеть и чуть привалился ко мне, чтобы я тоже не вставала.

– И какое это будет заклинание? – спросил он.

Она широко улыбнулась.

– Сами увидите. Оно исключительно ко благу, если вас это беспокоит. Едемте.

– ОДЕК еще не работает, – сказал Тристан, тщательно изучая ее лицо. – Если вы столько о нем знаете, то, возможно, сумеете нам помочь.

– Надо увеличить частоту замеров на внутренних сенсорах, – торжествующе произнесла она, словно отличница на уроке.

«Ух ты», – подумала я.

– Трудно будет прокачать по проводам столько данных, – на пробу возразил Тристан.

– Замените витую пару на оптоволокно, – тотчас отозвалась Эржебет. Было видно, что она затвердила это без понимания, как ребенок заучивает «Клятву верности флагу», и теперь шпарит наизусть.

– Ладно, поехали, – сказал Тристан, вставая, и снова взял ее своей лапищей за сухой локоток. – Машина рядом, и вы никуда от меня не отойдете, пока я не пойму, что вы затеяли.

– Спасибо, – сказала она. – Наконец-то.

Она молчала все двадцать минут дороги от Белмонта до Сентрал-сквер, просто смотрела в окно со скучающим любопытством ребенка или собаки. Я воспользовалась ее молчанием, чтобы разобраться в своих мыслях. Все, что несла эта женщина, было бредом, однако… она знала меня в лицо и Тристана по имени… знала про ОДЕК.

Принять ее уверения – значит… это значит, что мы очень скоро увидим настоящую магию, первое колдовство за сто семьдесят лет! «Офигеть», – подумала я. Это было куда увлекательнее поездки в Новый Орлеан. Я глянула на Тристана за рулем, но он целиком ушел в свои мысли, и, кажется, они были куда мрачнее моих.

Когда мы остановились перед зданием, Эржебет тяжело вздохнула.

– Это оно? Фи, какая бетонная халупа, – сказала она с заднего сиденья. – Даже хуже той, где я жила.

– Зато скучать не придется, – пообещала я.

– Верно, – ответила она с внезапной ухмылкой и подалась вперед, чтобы постучать меня по плечу. – Я так это предвкушаю. Думаю, вы останетесь довольны результатом, мистер Тристан Лионс, – добавила она, обращаясь к Тристану.

– Мне, безусловно, очень хочется узнать, что произойдет, мэм, – коротко

ответил он.

До меня дошло, что он нервничает. Что, если мы отыскали последнюю ведьму в мире, а все обернется пшиком? Тристан так и не рассказал мне, на кого работает, но, очевидно, в случае неуспеха ему могли крепко всыпать по филейной части.

В здании я сразу подошла к профессору и его жене, жестом пригласив Эржебет ко мне присоединиться, но та лишь скользнула по ним взглядом, небрежно махнула рукой и уставилась на агрегат, занимающий почти все помещение.

– Это он? – возмущенно спросила она Тристана. – Какой безобразный!

– Она немного чересчур увлечена, – сказала я Оде-сэнсэю и Ребекке, извиняясь за Эржебет, но те смотрели на нее с таким любопытством, что едва ли услышали мои слова.

Максы прервали свои разнообразные занятия и тоже поглядывали на нее, толкая друг друга в бок и негромко переговариваясь. Сама Эржебет ни на кого не обращала внимания.

– Сюда? – снова спросила она. – Я войду сюда и вновь смогу колдовать? Все так просто?

– Минуточку, – сказал Тристан, вытаскивая телефон. – Я должен вас задокументировать, раз нет никаких свидетельств, что вы существуете. Мне нужны ваши фотография и подпись.

И прежде чем она успела возразить или хотя бы услышать его слова, он щелкнул ее на телефон.

– Моя подпись вам не нужна, – объявила она, глядя на ОДЕК с еще большим восторгом, чем даже Ода-сэнсэй. Лицо ее сияло предвкушением. – Если он хорошо работает, я готова простить ему его безобразие. Я просто вхожу внутрь и снова колдую?

– Мы надеемся, что так, – ответил Тристан.

Она взглянула на меня влажными сияющими глазами.

– Спасибо, Мелисанда. Спасибо, что привела меня сюда. – И шагнула к ОДЕКу.

– Минуточку, – сказал Тристан. – Позвольте я объясню, что будет, когда его активируют.

Он кухонной рукавицей открыл дверь и жестом пригласил Эржебет внутрь – мы все услышали ее изумленный возглас, – затем наклонился к ней и спокойным деловитым тоном начал объяснять, что произойдет.

Ода, Максы и я переглядывались с различными выражениями, которые все безмолвно выражали одну мысль: «Опупеть!» «Это и впрямь происходит», – сказала я, чувствуя, как мое сердце пускается в пляс. Тристан и ведьма у входа в ОДЕК – от этого зрелища меня охватило сладостное волнение. Если бы не он, я бы сейчас проверяла домашние работы по синтаксису.

Я прошествовала к ним и спросила Тристана:

– А нам не надо одеть ее в лыжный костюм?

– Я не нуждаюсь в защите от сил, которые возродят мою магию, – фыркнула Эржебет.

– Но там будет холодно, как в Сибири.

– Пфуй, – сказала она. – Меня это взбодрит.

– Как бы это не взбодрило вас до смерти, – предостерег Тристан.

Она состроила мину, которая за последний час стала ее фирменным стилем: поджала губы, презрительно свела брови и, чуть склонив голову набок, завела глаза к потолку. У кого-то – у роковой злодейки из немого кино, может быть, – это получилось бы эффектно, но в исполнении дряхлой старухи выглядело просто смешно.