Взлет и падение третьего рейха (Том 1)
Шрифт:
Далее рассматриваются три "политические возможности для начала акции". Нападение "без подходящего внешнего повода или без удовлетворительного оправдания его с политической точки зрения" отвергается.
"Акция скорее всего начнется:
а) после некоторого периода нарастающих дипломатических столкновений и напряженности, связанных с военными приготовлениями и используемых для того, чтобы обвинить противника в развязывании войны...
б) или молниеносными действиями на основе серьезного инцидента, вследствие которого Германия будет недопустимым образом спровоцирована и получит моральное право на военные мероприятия в глазах хотя бы части мирового общественного мнения.
С военной и политической точки зрения более благоприятен вариант "б".
Что касается непосредственно
Германское верховное командование, по крайней мере Кейтель и Гитлер, было уверено в невмешательстве Франции, поэтому считало, что "для прикрытия тылов с запада потребуются только малые силы". Упор делался на то, что "основная масса вооруженных сил должна быть использована при вторжении в Чехословакию". "Задача основной части армии", поддерживаемой люфтваффе, состояла в том, чтобы "разбить чехословацкую армию и оккупировать Богемию и Моравию в кратчайшие сроки".
Это стало бы тотальной войной. Впервые был сделан упор на то, что директива называет "пропагандистской войной" и "экономической войной". Это включалось в общий план нападения.
"Пропагандистская война имеет целью, с одной стороны, запугать Чехословакию и подорвать ее силы сопротивления, с другой - дать национальным меньшинствам стимул к поддержке военных действий, а на нейтральные страны повлиять в нужном нам направлении.
...Экономическая война имеет целью привести в действие все имеющиеся в распоряжении экономические средства, чтобы ускорить окончательный развал Чехословакии.
...В период операций в интересах скорейшего повышения общего военно-экономического потенциала необходимо быстрое выявление и восстановление важных предприятий.
По этой причине для нас имеет решающее значение обеспечить сохранность чешских заводов и промышленных сооружений, насколько это возможно в ходе военных операций".
Эта модель нацистской агрессии практически не менялась и использовалась с большим успехом, пока рейх не пришел к своему концу.
20 мая, после полудня, германский посол в Праге отправил в Берлин "срочную и строго секретную" телеграмму, в которой сообщал о телефонном звонке чешского министра иностранных дел. Последний известил его, что чешское правительство "обеспокоено донесениями о концентрации немецких войск в Саксонии". Посол, по его словам, ответил, что "для беспокойства нет оснований", но просил Берлин разъяснить, что происходит, если что-то в самом деле происходит.
Это была первая ласточка в той лихорадочной дипломатической переписке, в которую оказалась вовлечена вся Европа, испугавшаяся, что Гитлер предпримет очередную агрессию, способную привести ко всеобщей войне. Откуда британская и чешская разведки получили данные о концентрации немецких войск на границе с Чехословакией, насколько мне известно, так и осталось невыясненным. Но Европа, пребывавшая в шоке после военной оккупации Австрии, все же получила несколько предупреждений. 19 мая одна из лейпцигских газет опубликовала данные о передислокации немецких войск. Генлейн, - судетский фюрер, объявил 9 мая о прекращении переговоров своей партии с правительством Чехословакии. Стало известно, что, покинув Лондон 14 мая, он приехал в Берхтесгаден к Гитлеру за инструкциями и все еще находился там. В Судетской области начались волнения с применением оружия. В течение всего мая геббельсовская пропаганда нагнетала напряженность, выдавая один за другим невероятные рассказы о "чешском терроре" против судетских немцев. Обстановка, казалось, обострилась до предела.
Хотя некоторые передвижения немецких войск действительно имели
Могла ли чешская или английская разведка перехватить эти телеграммы и обменяться информацией? Знали ли они о новой директиве по операции "Грюн", представленной Кейтелем на рассмотрение Гитлеру 20 мая? На следующий день начальник чехословацкого генерального штаба генерал Крейчи указывал германскому военному атташе в Праге полковнику Туссену, что у него имеются "неопровержимые доказательства того, что в Саксонии стоит от восьми до десяти немецких дивизий". Цифра была почти верна, хотя район дислокации назван не совсем точно. Во всяком случае, на следующий вечер, 20 мая, состоялось экстренное заседание кабинета во дворце Градчаны под председательством президента Бенеша. На заседании было решено провести частичную мобилизацию. Были призваны первая категория запаса и некоторые резервисты из технических родов войск. Правительство Чехословакии в отличие от австрийского правительства, столкнувшегося с такой же проблемой двумя месяцами ранее, не собиралось сдаваться без боя.
Чешская мобилизация, хотя и частичная, повергла Гитлера в ярость. Его гнев не могли смягчить даже депеши, присланные в Оберзальцберг из министерства иностранных дел, в которых сообщалось о настойчивых телефонных звонках из английского и французского посольств, - послы обеих стран предупреждали Германию, что агрессия против Чехословакии приведет к европейской войне.
Немцы никогда не подвергались такому политическому давлению, какое оказывали на них в эти дни англичане. Сэр Невилл Гендерсон, посол Великобритании, уполномоченный премьер-министром Чемберленом умиротворить Гитлера, использовав для этого все свое дипломатическое искусство, постоянно наведывался в германское министерство иностранных дел, чтобы узнать о передислокации немецких войск и посоветовать немцам проявлять осторожность. Несомненно, к этому его побуждали лорд Галифакс и британское министерство иностранных дел, поскольку сам Гендерсон, вежливый и всегда улыбающийся, отнюдь не сочувствовал Чехословакии, о чем знали все его берлинские знакомые. Он дважды встретился с Риббентропом 21 мая, а на следующий день, несмотря на то что было воскресенье, имел встречу с государственным секретарем Вайцзекером, так как Риббентропа срочно вызвали в Оберзальцберг к Гитлеру, чтобы передать ему личное послание от Галифакса, в котором подчеркивалась серьезность сложившейся ситуации. В Лондоне британский министр иностранных дел также вызвал посла Германии и указал ему на напряженность момента.
Во всем этом немцы не могли не заметить одной вещи: посол фон Дирксен сообщал в Берлин после встречи с Галифаксом, что британское правительство, уверенное, что Франция придет на помощь Чехословакии, не подтвердило своего желания поступить так же. По словам Дирксена, лорд Галифакс заявил, что дальше предупреждений Англия не пойдет, что "в случае европейского конфликта трудно сказать, будет ли вовлечена в него Англия". По существу, это была линия, которой придерживалось правительство Чемберлена до той поры, когда остановить Гитлера было уже невозможно. Мне в Берлине тогда казалось, заяви Чемберлен Гитлеру, что Британия поступит так, как она в конце концов поступила перед лицом нацистской агрессии, Гитлер никогда бы не пустился в авантюру; приведшую в итоге ко второй мировой войне. Впечатление усиливалось по мере того, как я занимался изучением секретных немецких документов. Это была роковая ошибка премьер-министра.