Взлет и падение третьего рейха (Том 1)
Шрифт:
Между Бонне и Риббентропом возникло некоторое недопонимание, определенным образом повлиявшее на дальнейший ход событий. Германский министр иностранных дел заявил: Бонне на встрече уверил его, что после Мюнхена Францию не интересует более ситуация в Восточной Европе. Риббентроп понял его таким образом: французы не будут связывать Германии руки в этом регионе, особенно в деле захвата Чехословакии и Польши. Бонне это отрицал. Из записи беседы, сделанной Шмидтом, следует: в ответ на требование Риббентропа признать сферу влияния Германии на Востоке Бонне заявил, что "после Мюнхена условия изменились коренным образом". Это заявление было передано германским министром иностранных дел Гитлеру в несколько иной форме: "Бонне в Париже заявил, что его больше не интересуют вопросы, касающиеся Востока". Поспешная капитуляция Франции в Мюнхене убеждала Гитлера в этом. Но это была не полная правда.
Словакия "завоевывает" свою независимость
Как же обстояло
К началу 1939 года никаких гарантий Чехословакии еще не дали. Причина была довольно проста: Гитлер не собирался их давать, поскольку они не позволили бы ему осуществить те планы, к составлению которых он приступил сразу после Мюнхена. В ближайшем будущем с независимостью Чехословакии будет покончено - следовательно, давать гарантии не придется. Для начала же предстояло отколоть от нее Словакию.
17 октября Геринг принял двух словацких лидеров - Фердинанда Дурчанского и Маха, а также лидера немецкого меньшинства в Словакии Франца Кармазина. Дурчански, заместитель премьер-министра новой, автономной Словакии, уверил фельдмаршала, что в действительности словаки хотят "полной независимости и тесных политических, экономических и военных контактов с Германией". В секретном меморандуме министерства иностранных дел, датированном тем же числом, отмечается: Геринг прямо заявил, что требования Словакии о предоставлении ей независимости следует поддержать. "Чешское государство без Словакии будет полностью зависеть от нас... Авиационные базы в Словакии для операций на Востоке имеют огромное значение" - так считал Геринг в середине октября.
Таким образом, немецкий план относительно Чехословакии предусматривал достижение двух целей: отделение Словакии от Праги и подготовку к ликвидации остатков государственности посредством военной оккупации Богемии и Моравии. 21 октября 1938 года, как известно, Гитлер издал директиву для вермахта о готовности осуществить эту ликвидацию {24 ноября Гитлер издал еще одну секретную директиву, которая предписывала вермахту готовиться к военной оккупации Данцига, но об этом будет рассказано ниже. Уже тогда фюрер думал о том, что произойдет после окончательного завоевания Чехословакии, - Прим. авт.}. 17 декабря генерал Кейтель выпустил документ, который он назвал дополнением к директиве от 21 октября.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
В отношении окончательной ликвидации остальной части Чехии фюрер дополнительно приказал:
Разработку вести исходя из предположения, что серьезного сопротивления оказано не будет.
Также и вне Германии всем должно быть совершенно ясно, что осуществляется лишь усмирительная акция, а не военная кампания. Поэтому акция должна проводиться только вооруженными силами мирного времени, без мобилизационных усилений...
К удовольствию Гитлера, новое, прогермански настроенное правительство Чехословакии ближе к Новому году начало сознавать, что вопрос с их страной уже решен. Незадолго до рождества 1938 года, чтобы еще больше ублажить Гитлера, чешский кабинет запретил Коммунистическую партию и уволил из немецких школ всех учителей-евреев. 12 января 1939 года министр иностранных дел Хвалковски в послании германскому министерству иностранных дел подчеркивал, что его правительство и впредь "будет делать все, чтобы доказать свою лояльность и добрую волю, и выполнять все пожелания Германии". В тот же день он обратил внимание немецкого поверенного в делах в Праге на усиленно распространявшиеся слухи о том, что "включение Чехословакии в состав рейха неизбежно".
Чтобы выяснить, возможно ли сохранить хоть остатки независимости, Хвалковски добился приема у Гитлера в Берлине 21 января. Встреча оказалась довольно мучительной для чешской стороны, хотя и не до такой степени, как события, вскоре последовавшие. Чешский министр иностранных дел раболепствовал перед немецким диктатором, который открыто запугивал его, заявляя, что от катастрофы Чехословакию спасла только "сдержанность Германии". Однако, если Чехословакия не переменит своего отношения к Германии, он, фюрер, "уничтожит" ее. Чехи должны забыть свою историю, которая не более чем "ученический вздор", и делать то, что велят немцы, - в этом их единственное спасение. Чехословакия должна выйти из Лиги Наций, значительно сократить свою армию ("она все равно не играет никакой роли"), присоединиться
– Прим. авт.}, уволить всех официальных лиц и редакторов, не проявляющих дружественности к рейху, объявить вне закона евреев, как это сделала Германия в соответствии с Нюрнбергскими законами ("У нас евреи будут просто уничтожены", - заявил Гитлер своему посетителю). В тот же день Риббентроп предъявил Хвалковскому ряд требований, угрожая "катастрофическими последствиями", если чехи не одумаются и не станут делать то, что им велят. Германский министр иностранных дел, предельно подобострастный в присутствии Гитлера и грубый и наглый с теми, кто от него зависел, запретил Хвалковскому сообщать о германских требованиях англичанам и французам и приказал немедленно приступить к их выполнению, не рассуждая о немецких гарантиях неприкосновенности чешских границ. Об этом, кстати, мало беспокоились в Париже и Лондоне. Четыре месяца прошло со времени мюнхенской встречи, а Гитлер не сдержал своего честного слова и не присоединился к гарантиям, данным Англией и Францией. В итоге 8 февраля английским правительством в Берлин была направлена вербальная нота, гласящая, что два правительства "были бы рады узнать точку зрения германского правительства относительно претворения в жизнь договоренности, достигнутой в Мюнхене в отношении гарантий Чехословакии".
Как явствует из трофейных документов, Гитлер сам составил проект ответа, который отправили только 28 февраля. В нем говорилось, что время для предоставления немецких гарантий еще не пришло, что Германии придется ждать "развития событий в самой Чехословакии".
Фюрер уже планировал финал этих событий. 12 февраля он принял в рейхсканцелярии д-ра Войтеха Туку, одного из словацких лидеров, который, проведя длительное время в заключении, был настроен против чехов. Апеллируя к Гитлеру, он, используя обращение "мой фюрер", просил, как явствует из секретных документов, предоставить Словакии независимость и свободу: "Мой фюрер, я вверяю в ваши руки судьбу своего народа! От вас мой народ ждет полного освобождения".
Гитлер ответил довольно уклончиво. Он уверял, что, к сожалению, незнаком со словацкой проблемой, а если бы знал, что словаки жаждут независимости, то устроил бы это в Мюнхене. Он был бы "рад видеть Словакию независимой", он мог бы гарантировать "независимость Словакии в любой момент, хоть сегодня". Эти слова очень понравились профессору Туке. "Это, говорил он позднее, - был самый светлый день моей жизни".
Пришла пора поднять занавес перед следующим действием чехословацкой трагедии. По иронии, которой изобилует данная книга, именно чехи и подняли этот занавес, причем несколько преждевременно. В начале марта 1938 года они стояли перед ужасной дилеммой: движения сепаратистов в Словакии и Рутении {Немецкое название Закарпатской Украины.
– Прим. тит. ред.}, подстрекаемых, как известно, немецким правительством (а в Рутении еще и Венгрией, которая жаждала захватить эту небольшую территорию), достигли такого накала, что стало очевидно: если их не подавить, то страна окажется разорванной на части. В этом случае Гитлер, несомненно, оккупирует Прагу. Если же сепаратистские движения будут подавлены центральным правительством, то Гитлер непременно воспользуется результатами волнений и опять-таки войдет в Прагу.
После долгих колебаний, когда провокации стали слишком явными, чешское правительство склонилось ко второму варианту. 6 марта д-р Гаха, президент Чехословакии, распустил автономное правительство Рутении, а к 10 марта автономное словацкое правительство. На следующий день он издал приказ об аресте монсеньера Тисо, словацкого премьера, д-ра Туки и Дурчанского и ввел в Словакии военное положение. Этот единственный смелый поступок правительства сыграл на руку Берлину и привел к гибели самого правительства.
Действия, предпринятые неустойчивым пражским правительством, оказались для Берлина неожиданностью. Геринг уехал отдыхать в солнечный Сан-Ремо. Гитлер собирался в Вену на празднование первой годовщины аншлюса. Пришлось мастеру импровизации лихорадочно обдумывать положение. 11 марта он решил заполучить Богемию и Моравию ультимативным путем. Проект ультиматума по его приказу был в тот же день составлен генералом Кейтелем и передан в министерство иностранных дел Германии. В нем чехам предлагалось согласиться на военную оккупацию без сопротивления. Однако пока это оставалось военной тайной.