Взлетая высоко

Иосивони Бьянка

Я вхожу в комнату, закрываю за собой дверь и подхожу к кровати. Лекси была права. Хейли лежит на боку, свернувшись калачиком под тонким одеялом, и спит. Понятия не имею, сколько времени я просто стою и смотрю, как ее грудь легонько поднимается и опускается с каждым вдохом. Но после произошедшего мне нужен этот момент. Я должен собственными глазами убедиться, что Хейли все еще здесь, со мной.

Позади меня скрипит половица. Кузина стоит в дверях. Она протягивает мне пакет со льдом, пачку болеутоляющих и бутылку воды.

– Спасибо, Лекс.

Она отдает мне все это, пожав плечами. Даже если

она никогда не признается в этом, Лекси заботится о людях, которые важны для нее, и делает все возможное для того, чтобы они были в порядке. Наверно, это единственная причина, по которой она не взорвалась на воскресном бранче, когда мы с Джошем вернулись домой. Она знает нас достаточно хорошо, чтобы понимать: никто из нас добровольно не принял бы это решение.

Вздохнув, я оглядываюсь на Хейли, затем знаком предлагаю Лекси выйти в коридор.

– Что случилось? – спрашивает она, понизив голос. Дверь по-прежнему слегка прикрыта, и никто из нас не хочет будить Хейли. Но сейчас речь идет не о ней, а кое о ком другом. По правде говоря, я в долгу перед Лекси, даже если, скорее всего, брат свернет мне за это шею.

Я тяжело выдыхаю.

– Джош не в путешествии, а в реабилитационной клинике под Бостоном.

– Что?! Ты же шутишь, да?

– Поверь, я бы очень хотел, чтобы это было так. – Я устало прислоняюсь к стене, прижимая лед к левому глазу.

– Но что… как? Как? – недоверчиво повторяет она. – Как Мистер Паинька Джош может быть в реабилитационной клинике?

Я фыркаю, услышав эту кличку, потому что она права. Я был тем, кто постоянно втягивал других в неприятности, Лекси тоже бунтовала всеми возможными способами – а Джош? Джош всегда был тем, кто пытался привести наши жизни в порядок. Не могу сосчитать, сколько раз он покрывал нас с Лекси или брал вину на себя. Достаточно вспомнить драгоценную вазу эпохи Минь, которая внезапно разбилась на кусочки, или граффити на территории школы.

– Думаю, мы знаем его не так хорошо, как думали, – бормочу я, уставившись на прикрытую дверь. – У всех свои секреты.

– Это я понимаю. Но как, черт возьми, это случилось? Когда? И как именно, мать твою?

Мне почти смешно наблюдать за ее реакцией, но это чертовски горько.

– Ты спрашиваешь не того человека. Я и понятия не имел о том, что происходит, пока не поступил звонок из отделения неотложной помощи. Передозировка, – добавляю я, бросив быстрый взгляд на Лекси. Мой голос куда более спокойный, чем я себя чувствую. При одном только воспоминании о том дне тревожные мысли возвращаются: беспомощность, непонимание, злость. Чистая паника, потому что мы чуть не потеряли его. Тогда я хотел встряхнуть брата, чтобы вразумить, но это не так просто. Это никогда не было просто.

– Он обещал остановиться, но был должен не тем людям, и в конце концов отправился в больницу.

Лекси скрещивает руки на груди:

– Какой долг?

– Большой. И он не мог просто расплатиться. – Лед хрустит у меня в руке, когда я перекладываю пакет чуть пониже глаза.

– Поэтому он влез в историю с боями, так? И поэтому никогда не связывается ни со мной, ни со своими родителями?

Я киваю.

– Черт, Чейз. – Лекси переступает с ноги на ногу. Из закусочной под нами раздаются приглушенные звуки: грохот

посуды, шаги, музыка. – Почему ты ничего не сказал?

– Потому что это ничего не изменит. Кроме того, мне пришлось пообещать Джошу, что я буду молчать. Он не хотел втягивать тебя или кого бы то ни было еще.

Лекси в недоумении пялится на меня:

– Но не тебя, так?

Я только пожимаю плечами.

– Это несправедливо. Наверно, это и правда ничего бы не изменило, но я часть семьи, мать вашу! Джош мне как брат. Вы оба.

Я не могу удержаться от улыбки, пока Лекси продолжает возмущаться. Это так похоже на нее – и именно поэтому я ничего ей не говорил. Я не хотел, чтобы она расстраивалась, если все равно ничего не сможет изменить. Но больше всего мне не хотелось, чтобы она скрывала эту тайну от дяди и тети, от собственных родителей, от брата, невестки и всех остальных.

Мой взгляд возвращается к двери. Хейли тоже хранила в секрете свои планы. Наверно, потому что знала, что любой, кто узнает о них, сделает все, что в его силах, чтобы остановить ее. Я знаю, что поступил бы именно так.

Вздохнув, я провожу рукой по лицу и опускаю пакет со льдом. Я был бы лицемером, если бы обвинил Хейли в том, что она не доверилась мне. Я не могу упрекнуть ее в том, что она не знает, как жить без сестры. Или без Джаспера. За несколько месяцев она потеряла лучшего друга и сестру-близняшку. А ее родители? Где, черт возьми, ее родители, когда Хейли так отчаянно нуждается в помощи? Как они могли позволить ей отправиться в путешествие в одиночку после всего, что произошло? И почему они ни разу не связались с ней? По крайней мере, Хейли не упоминала ни о чем подобном, и за те недели, что мы провели вместе, я ни разу не заметил, чтобы она общалась с родителями.

– Я надеру Джошу задницу, когда увижу его в следующий раз! – Голос Лекси возвращает меня в реальность. Она все еще топчется передо мной. – И тебе тоже! Не думай, что с этим покончено. Ты давно должен был все рассказать! Я знала, что что-то не так. Я знала это все время! И я ничего… дерьмо! Что случилось с твоей рукой? – Она словно только прозрела и дергает меня за руку.

Я подавляю стон. Костяшки расцарапаны. Засохшая кровь, клочья кожи и грязь прилипли к ним. До сих пор я не удосужился взглянуть на них поближе. После боя у меня была только одна цель: поскорее вернуться домой. К Хейли. Но теперь я осознаю, насколько травмирован. Будто заживающего синяка, полученного две недели назад на стройке в Ричмонде, было недостаточно. Но по крайней мере я смог отключить голову на несколько минут на ринге. Больше никаких воспоминаний о сегодняшнем утре. Никаких мыслей о том, что могло случиться. Вместо них абсолютная тишина.

Тишина, которая закончилась в тот момент, когда прекратился бой.

– Господи, иногда мне хочется разбить вам бошки, пока вы снова не отрастите свои мозги, – шипит Лекси, но на удивление нежно опускает мою руку. – Обработай ее, пока не занес заразу! – Кузина делает несколько глубоких вдохов, очевидно, что-то обдумывает. – Останься с Хейли. Я придумаю оправдание, почему ты не придешь на воскресный бранч. И в следующий раз, когда тебе позвонит Джош, я хочу с ним поговорить.

– Ты имеешь в виду, что хочешь наорать на него?