Взломщица
Шрифт:
– Да, я понимаю. Половина компании – моя.
– Сорок четыре процента, если быть точными. И теперь, согласно уставу компании, все решения должны приниматься на собрании акционеров.
– Из двух человек?
– Да.
– При этом у тебя контрольный пакет? Какой смысл в этих совещаниях, если я все равно не смогу ни на что повлиять?
Камилла сладко улыбнулась.
– Правила есть правила. Но есть выход. Вот уже несколько месяцев я веду разговоры о слиянии с «Дайсон групп». Это крупный многопрофильный холдинг. В том числе у него довольно
– Ты продаешь компанию отца? Хочешь окончательно уничтожить всё, что он создавал?
– Не начинай, Ева! Это бизнес. Компания небольшая, и мы уже давно не выдерживаем конкуренции с крупными корпорациями. Особенно после принятия последней редакции антимонопольного кодекса.
– Так это из-за него «Альбион» поднял такую волну?
– Кто? Антимонополисты? Да, вроде бы. Никогда не думала, что ты интересуешься политикой.
– Пришлось тут недавно, – усмехнулась Ева.
– Они все равно ничего не решают. У «Альбиона» нет весомой поддержки ни в правительстве, ни в бизнес-кругах. Только толпы на улице. А их легко разогнать.
– И что, нет другого выхода, кроме как отдаться на съедение Дайсону?
– Банкротство, – пожала плечами Камилла. – Мы уже два года работаем в убыток. Долги растут. Если ничего не предпринять – к концу года компании не станет. Так что надо попытаться выжать из неё хоть что-то.
Ева покачала головой.
– Выжать хоть что-то… Да ты всю жизнь только этим и занималась!
Эту колкость Камилла пропустила мимо ушей. Чуть подавшись вперед, она положила ладони на стол и твердо произнесла:
– У меня к тебе предложение, Ева. Слияние пройдет куда проще и быстрее, если нам не придется тратить время на бессмысленные споры между собой. Поэтому я готова выкупить твою долю.
– Да неужели? Ты же говоришь, что с деньгами совсем туго?
– Так и цена акций упала. Я могу предложить тебе пятьсот тысяч.
– Полмиллиона? За сорок четыре процента акций компании?
– Попробуй найти тех, кто даст больше. Не думаю, что получится.
– Ну, конечно! Ты так щедра!
– Подумай. Только не очень долго. Ситуация ухудшается с каждым днем.
Ева зажмурилась, запустив пятерню в волосы. Выходит, все кончено. Компания папы скоро исчезнет. От этой мысли на душе стало совсем пусто – будто из рамы с разбитым зеркалом выпал последний едва державшийся там кусок.
Из-за денег она не переживала. Ей не нужна была роскошь в реале, все её мысли и мечты были обращены в Эйдос. Глупо думать о шмотках и золотых побрякушках, когда ты можешь создавать целые миры.
Или разрушать их.
Но смерть семейной компании стала для неё последней точкой. Всё, папы больше нет. И окончательно рушится то, что он оставил после себя. Всё, что у неё осталось – это воспоминания и этот вот странный жетон, холодно поблескивающий на ладони.
– Делай, что хочешь… – негромко произнесла она.
– Что-что? Прости, я не расслышала…
– Два
– Я же сказала – мы почти банкроты. Я не могу предложить тебе больше…
– Вот только не надо держать меня за дуру! Может, мне выйти напрямую на Дайсона? Посмотрим, во сколько он оценит мой пакет акций.
– Он вряд ли будет даже разговаривать с тобой. Его интересует вся компания целиком. И я обещала ему, что мы с тобой договоримся между собой.
– А я все-таки хочу проверить. Сколько предложит он, как думаешь?
– А девчонка-то с характером! – рассмеялся Луис, до этого наблюдавший за их разговором молча и даже несколько отстраненно. – В обиду себя не даст.
– А ты в этом сомневался? – холодно ответила Ева. – Уж тебе ли не знать?
Он презрительно фыркнул.
– Камилла, мне кажется, чем быстрее мы от нее избавимся – тем лучше. Тащить её на переговоры к Дайсону не стоит. Она только все испортит.
– О, уж поверьте, я постараюсь! – широко улыбнулась Ева.
– У меня нет двух миллионов, – холодно ответила Камилла.
– Захочешь – найдешь. И, зная тебя, предположу, что Дайсону ты перепродашь мою долю еще дороже.
– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я хочу заработать на тебе?
– Не думаю. Знаю. Но два миллиона меня вполне устроит. Зато не придется лишний раз общаться с вашей сладкой парочкой.
Камилла, поджав ярко накрашенные губы, опустила глаза. Долго, не меньше минуты, молчала, разглядывая собственное отражение на черной глянцевой столешнице.
– Не знала, что ты такая алчная, Ева.
– Есть в кого.
– Хорошо. Я подумаю.
– Подумай. Ещё какие-то вопросы ко мне?
– Нет.
– Чудненько!
Ева кивнула и выбралась из кресла.
– Тогда, с вашего позволения, я вас покину. Приятно было повидаться, мамочка!
Камилла не удостоила её ответом.
Глава 12
За последние два года Ева настолько привыкла к аскетичной обстановке кампуса, что здесь, в Айвори-Тауэр, ей даже капсулы лифта показались роскошными, как будуар аристократки викторианской эпохи. Панели темного дерева, позолоченный орнамент, хитроумная система подсветки, визуально расширяющая пространство. И зеркала на всех стенах. Она ехала одна, но чувствовала себя так, будто её окружили.
Искоса взглянула на свое отражение в зеркале – том, что справа. И отвернулась, набросив на голову капюшон и глубоко запрятав ладони в карманы толстовки. Она здесь – чужеродный элемент. И это раздражало её так же, как любая лишняя, выбивающаяся из ансамбля деталь.
Прямоугольный жетон она всю дорогу сжимала в ладони, но перед самым выходом из лифта переложила во внутренний карман, закрывающийся на надежную липучку. Её не покидало чувство легкого разочарования. Столько разговоров было про этот последний пункт в завещании отца. И что в итоге? Непонятная безделушка, без всяких пояснений.