Взломщица

Василенко Владимир Сергеевич

– Я оглядываюсь на наши встречи… Марк, а у нас с тобой вообще хоть что-нибудь было по-настоящему? Ты ведь просто всегда говорил мне то, что я ожидала услышать. И строил для меня свои ванильные идеальные мирки!

– И они тебе нравились, разве нет?

Она хотела съязвить в ответ, но побоялась, что окончательно сорвется и расплачется. Слезы застилали глаза. Было до смерти обидно. В душе и так полный раздрай после неудачных экзаменов, а теперь еще и Марк… Она надеялась, что уж на него-то всегда сможет рассчитывать!

Ева побежала

прочь, на пляж – туда, где под полукруглой каменной аркой дрожало марево Выхода. Марк догнал её, ухватил за плечи. На этот раз она отшвырнула его с такой силой, что он не удержался на ногах. Обида и злость, кипевшие внутри, переполняли её.

– Оставь! Меня! В покое!

Легкий прохладный бриз уже сменился резкими порывами ветра, от которого ее белоснежное парео трепетало, как флаг. Океан потемнел, вспучился гребнями высоких волн. Первая волна с шумом обрушилась на берег, сметая зонтики, установленные у самой кромки воды. Пальмы под напором ветра раскачивались, тяжело взмахивая кронами, будто гигантскими опахалами.

Ева не замечала ничего – она глядела только на Марка. Тот, медленно поднимаясь с песка, тоже смотрел ей в глаза. В его взгляде застыло отчаянье.

– Ева, ну пожалуйста…

Он шагнул ей навстречу, но она закричала:

– Не подходи!

– Ева…

– Не подходи!!

Земля под ними колыхнулась – так сильно, что Марка снова отбросило на песок. Ева же стояла, как вкопанная, по-прежнему крепко сжимая кулаки и не обращая внимания на крепчающую бурю.

Земля снова дрогнула. Со стороны дома донесся оглушительный грохот. По стеклянному фасаду зазмеились крупные трещины, и через секунду он раскололся – разом, будто от взрыва. Блестящие гроздья крупных осколков посыпались на каменную площадку перед домом, разбиваясь в мелкие брызги.

Марк в ужасе оглядываясь на происходящее вокруг, примиряющее поднял руки.

– Ева, пожалуйста, успокойся!

Ей хотелось стереть, размазать этот мирок, да и Марка в придачу. Но, видя, как он напуган, она смягчилась. Какая теперь разница?

Она зажмурилась. Горячие едкие слезы брызнули из уголков глаз, она с досадой смахнула их и отвернулась. Медленно зашагала в сторону Выхода.

Ветер стих почти мгновенно, но волны в заливе еще продолжали колыхаться тяжелыми серо-зелеными глыбами.

– Ева, ну пожалуйста, не уходи так…

Марк догнал ее, но остановился в паре шагов, будто не решаясь прикоснуться.

– Тебе не все ли равно? – огрызнулась она, пряча заплаканное лицо. Ей уже удалось взять себя в руки, и было стыдно за эту вспышку гнева. Выставила себя полной истеричкой!

Снова грохот – обвалилась одна из колонн у входа в дом. Вслед за ней сверху посыпались остатки стекла.

Марка это почему-то привело в полнейший восторг.

– Невероятно просто! Это… Это ведь всё ты!

– Ох, ну простите! – язвительно отозвалась она. – Я имею право расстроиться? Меня только что парень бросил!

– Никто

тебя не бросал! Ева…

– Да нет уж, извини! Я больше так не могу. Всё, дай мне уйти. И… прости, что не сдержалась.

– Это ты называешь «не сдержалась»? – Марк нервно рассмеялся. – Ева, ты сама-то понимаешь, что происходит? Это вообще-то мой мир!

Он глядел на нее со смесью недоверия и удивления.

– Это все, что тебя сейчас волнует? Что я подпортила твой маленький мирок? – она снова фыркнула. – Восстановишь ты дом за пару минут! У тебя же наверняка исходники остались.

– Да я не об этом! Ева… – он взял ее за плечи и заглянул в глаза.

– Ну что?!

– Это. Мой. Мир, – снова повторил он. На этот раз медленно, наставительно, как ребенку. – Права администратора только у меня. Но даже я сейчас здесь не мог бы ничего менять. Опомнись! Мы вообще не в режиме редактирования! Мы же просто зашли сюда через Эйдос, по обычным пользовательским протоколам!

До неё, наконец, дошло. Неприятная дрожь пробежала по спине, заставив поежиться. Интерфейс класса С она получила два месяца назад, и с тех пор почти безвылазно работала над экзаменационным проектом. Она настолько привыкла, что виртуальная реальность послушно меняется, подчиняясь её воле, что здесь поначалу и не удивилась.

Но вот так взломать готовый вирт, да еще и чужой… Это немыслимо! Это равносильно тому, что житель двадцатого века, придя в кинотеатр, вдруг начал бы на ходу менять сюжет фильма, который смотрел.

– А я-то думал, что хорошо тебя знаю, Лисёнок…

– Похоже, я и сама-то себя не очень хорошо знаю, – испуганно прошептала она.

Глава 2

– Ещё вина, мисс Андерсон?

– Нет-нет, благодарю.

– Прошу вас, не стесняйтесь. Сегодня всё только для вас.

– О, вы так добры, Чарльз.

Его зовут Чарльз Брэнсон. Ему лет пятьдесят, но выглядит шикарно – холёный, подтянутый, энергичный. У него приятный бархатистый голос, серые глаза, красивые четко очерченные губы. Дорогой костюм сидит, как влитой, выгодно подчеркивая фигуру. Верхние две пуговицы на рубашке расстегнуты – нарочито небрежно, чтобы оттенить строгий стиль пиджака. У него безукоризненные манеры, во взгляде читается искренний интерес и восхищение. Он баснословно богат и только недавно оправился после трагичной гибели жены.

А ещё он редкостный дебил.

Нет, поначалу, первые минут пятнадцать-двадцать – всё великолепно. Но Ева-то провела в его обществе уже больше двух часов, и успела вдоволь насладиться его занудством. Якобы случайное знакомство у входа в дорогой бутик. Приглашение на яхту. После её отказа – прогулка по набережной. Приглашение в ресторан. В общем, сценарий незамысловатый.

Да, собственно, тут все незамысловатое, куда ни глянь. Даже ваза с цветами, что украшает их столик – просто белый цилиндр, чуть расширяющийся книзу.