Взмах меча
Шрифт:
Мод поймала их отражение в полированных стенах. В нем рядом с Арландом скользила незнакомая женщина в черных доспехах с кровавым мечом. Узкий алый пояс Мэйвен был обернут вокруг ее левого плеча, пересекал ключицу и был перекинут через правое плечо, вися до самого пола. Она была грациозна и сильна, и шла рядом с принцем вампиров, словно ей там было самое место.
Головокружительное, наэлектризованное предвкушение нахлынуло на нее. Они шли на битву. Наконец-то, конец всему давлению. Так или иначе, все будет решено. Ее губы угрожающе изогнулись в улыбке, и она натянула на лицо высокомерную холодную маску.
— Матильда Роуз, дочь Джерарда, дочь Хелен, леди и наследница Демилль, Мэйвен Дома Крар.
Коридор закончился, и они вошли в банкетный зал. Вся комната смотрела на них.
— Мод Красная, Сарив, Ученая.
Они приближались к столу, за которым сидели Онда и Севелина. Обе женщины взглядом метали в нее кинжалы.
— Счет убийств — шестьдесят восемь.
На лице Севелины дрогнул мускул. Именно так, золотко. Я иду за тобой.
Арланд подвел ее к их столику, расположенному прямо за столом, который занимали родители жениха и невесты. Эти две пары по счастливому случаю прибыли только сегодня утром.
Она села, стараясь не поднимать лица. Позади них Герольд объявлял о следующем госте.
— Альвина, дочь Сорена, дочь Аламиды, леди Ренадра, Карат, командир Крара…
Мод потягивала легкий мятный напиток и смотрела, как заполняется зал. Наконец все расселись.
Двенадцать женщин-вампиров вошли в зал, двигаясь колонной по две в ряд. Каждая была одета в длинное белое одеяние с капюшоном и несла ветку дерева вала, украшенную колокольчиками и золотой нитью. Низкий напев слетел с их губ, мелодичная песня поплыла по комнате. Прекрасная и неподвластная времени, она проникала глубоко в душу и находила то уязвимое место, что было скрыто внутри. Мелодия окружила Мод, и внезапно ей стало не хватать родителей, Дины, Клауса и Хелен. Ей хотелось собрать их всех вместе и касаться их, потому что жизнь была коротка и мимолетна.
Процессия разделилась перед самым входом на помост, и женщины двинулись по периметру помоста, чтобы окружить приподнятую платформу, держа свои ветви прямо, словно охраняя ее.
Двенадцать рыцарей-вампиров вошли в комнату без доспехов, одетые в простые черные туники и такие же черные брюки с высокими черными сапогами. У каждого из них был простой черный клинок. Другой напев раздался от мужчин, присоединившись к песне женщин, углубляя ее, как вторая виноградная лоза, растущая вокруг первой. Теперь песня разносилась повсюду, эхом отражаясь от стен, отражаясь сама по себе, и Мод вдохнула ее.
Вторая колонна разделилась надвое, и мужчины заняли позицию между женщинами, каждый со своим клинком, смотрящим вниз, острием упираясь в пол.
Песня менялась, набирая силу и скорость.
В комнату вошел боевой Капеллан. Он был высок, его кожа была серой с легким голубоватым оттенком. Грива черных волос, пронизанных сединой, десятками длинных кос падала ему на плечи. Его облачение цвета свежей крови было разделено на ленты, каждая шириной около восьми дюймов, и когда он шагал вперед, они шевелились и шевелились, как одеяния какого-то мага-мистика. Он нес богато украшенное копье, перевязанное красным шнуром с золотыми колокольчиками. С него свисали два светящихся желтых шара размером с большой апельсин.
Песня
Вслед за Капелланом в зал вошли жених и невеста, оба без доспехов. Длинное, прозрачное и белое платье невесты скользило по полу. Жених был одет в богато украшенный серебряный камзол поверх темных брюк и мягких сапог. Они сняли все драгоценности. Их волосы свободно свисали, зачесанные назад с лица.
Это был один из тех редких моментов, когда вампиры позволяли себе быть уязвимыми на людях. Во время своей собственной свадьбы Мод не вполне понимала, что это значит, но теперь она все поняла. Вы пришли к алтарю, как есть, ничего не скрывая от своего будущего супруга.
Арланд наклонился и сжал ее руку. Она улыбнулась ему.
Капеллан поднялся на помост. Пара последовала за ним, и все трое заняли свои места перед деревом вала. Капеллан поднял копье и коснулся его кончиком пола.
Пение прекратилось.
Капеллан открыл рот.
По залу разнесся сигнал тревоги.
Посреди стены открылся экран, на котором появился рыцарь-вампир мужского пола на мостике боевой станции.
Арланд поднялся на ноги.
— Докладывайте.
— Мы засекли несколько неопознанных кораблей, входящих в систему, — спокойно доложил рыцарь. — Мы подверглись нападению.
В БАНКЕТНОМ ЗАЛЕ воцарилась полная тишина. Огромный экран спроецировал на стену три торговые баржи, мчащиеся от ворот вглубь системы, выжимая каждую каплю скорости из своих протестующих двигателей. Позади них, словно рой разъяренных шершней, неслась пиратская флотилия. Одна-единственная баржа могла бы вместить всех нападавших в своем раздутом корпусе, но пиратские корабли восполняли недостаток тоннажа в маневренности и вооружении. Ни одно судно не было похоже на другое, но, ограниченные только воображением экипажа и законами физики, все они ощетинились всевозможным оружием, которое они смогли установить на своих корпусах, от кинетических пушек до ракетных батарей. Они гнались за неуклюжими торговцами, как барракуды, готовые разорвать раненого кита.
Арланд бесстрастно наблюдал за погоней, словно не замечая, что все присутствующие в зале ждут, когда он сделает свой ход.
— Мы получаем сигнал бедствия с барж, — доложил офицер с мостика. — Они умоляют нас о помощи, милорд.
— Соедините меня, — сказал Арланд.
Скрипучий, наполненный статическими помехами сигнал бедствия зазвучал из скрытых динамиков, откуда раздались крики существ в агонии, возглавляемые настойчивым, отчаянным женским голосом: «…задние двигатели потеряны… целостность корпуса нарушена… прошу немедленной помощи. Мы на вашей милости…»
Связь оборвалась.
— Неужели Дом Крар будет сидеть сложа руки и допустит пиратство? — требовательно спросил отец жениха. Его голос гулко разнесся по залу.
Мод взглянула на Илемину. Мать Арланда потягивала вино с совершенно безразличным видом.
— Лорд-Маршал! — закричала невеста. На ее щеках выступили слезы. — Пожалуйста. Не позволяй этому издевательству запятнать мою свадьбу.
Арланд повернулся к невесте с явным беспокойством на лице.
— Не беспокойтесь, миледи. Даю вам слово, что я ничему не позволю испортить этот день.