Взмахни белым крылом
Шрифт:
– Каталина, вы говорите как маленькая глупышка, – сурово произнес Хосе. Судя по всему, он уже пришел в себя и обрел свою привычную самоуверенность. – Ваше мужество – Божий дар, и все мы можем только восхищаться вами. А передать его нашим будущим детям... что тут постыдного? Однако, уделяя так много внимания сердечной привязанности, вы делаете большую ошибку. Разве любовь так уж важна, чтобы люди были счастливы в браке?
– А разве нет? – в отчаянии крикнула она. – И потом... потом... мы вообще не созданы друг для друга! Мы слишком разные. Я не хочу жить в Испании, и, кроме того, у нас с вами нет ничего общего... разве
Его тонкие губы превратились в едва заметную полоску.
– Это невозможно. Мы с вами зашли слишком далеко. Теперь я буду выглядеть полным идиотом.
– Мне очень жаль, но, по правде говоря, я никогда не давала своего согласия. Вас ввели в заблуждение. Ничего, помолвки часто расстраиваются. Да ведь они и существуют, собственно говоря, для того, чтобы дать людям возможность поближе узнать друг друга.
– Только не в Испании!
– Я ведь уже сказала вам – то, что принято здесь, в Испании, меня не касается. И я вовсе не собираюсь вести жизнь, какая, по вашим словам, приличествует вашей жене. Надеюсь, на этот раз я достаточно ясно выразилась?
Она заметила, как в его глазах блеснула злоба, и поняла, что больно задела его гордость. А что такое пресловутая испанская гордость, Кэтрин уже знала прекрасно.
– Я услышал слишком много всякой чепухи, которую может извинить лишь ваша молодость и неопытность, – ледяным тоном начал он, – но наши родственники объявили о нашей помолвке, и вам придется с этим смириться. Вы хоть представляете себе, какой разразится скандал, если мы заявим, что брак не состоится?!
– Лучше пережить один скандал, чем потом мучиться всю свою жизнь, а люди быстро забывают о скандалах.
Выйдя из-за стола, Хосе подошел к ней вплотную. Кэтрин невольно зажмурилась.
– Вы не понимаете. Дедушка хочет, чтобы вы стали моей женой, и вы выйдете за меня замуж!
Стиснув кулаки, она бесстрашно взглянула ему в глаза:
– Ни за что, Хосе! И вам не удастся заставить меня сделать это!
Его пальцы железным кольцом сдавили ее запястье.
– Посмотрим! Однако признайтесь, что настоящая причина вашего отказа – другой мужчина! Я всегда подозревал, что между вами и Сезаром что-то было, хотя и не хотел в это верить. Скажу вам лишь одно – я могу смешать ваше имя с грязью, да и его тоже. И не надейтесь, что закрою глаза на вашу неверность! Я пристрелю его как собаку!
– О, что за мелодрама, право! – принужденно рассмеялась Кэтрин, безуспешно пытаясь высвободить руку. – Никого вы не застрелите. Что за вздор, ей-богу! Но в общем, вы правы. Я действительно люблю другого, люблю так, что один его мизинец значит для меня больше, чем вы и все ваше богатство!
В эту секунду в кабинет из патио ворвался Сезар:
– Ну, давай стреляй, негодяй!
– А, стало быть, ты подслушивал! – с мерзкой ухмылкой на губах процедил Хосе, отпуская руку девушки. – Рассчитывал сбыть мне свою бывшую любовницу? Признаться, я не мог в это поверить, думал, что законы гостеприимства для тебя святы, но вы там у себя, в Южной Америке, видно, понятия не имеете о том, что такое честь!
Кулак Сезара с хрустом врезался в его ухмыляющийся
– Прекратите немедленно! – закричала она. – Вам обоим должно быть стыдно! – И, вдруг заметив кровь, сочившуюся из рассеченной губы Хосе, бросилась к нему: – Вам больно? Вы ранены?
– Со мной все в порядке, – угрюмо буркнул тот. – Сезару не следовало распускать руки в присутствии леди.
– Странно. А мне почему-то кажется, в тот момент вы меньше всего считали меня леди, – со слабой улыбкой заметила Кэтрин и краем глаза покосилась в сторону Сезара. Интересно, многое ли он успел услышать, пока стоял в патио? Лицо его было непроницаемым. – Я отправляюсь в постель, – заявила она, – но прежде, чем я уйду, можете вы мне оба пообещать, что больше не будет никаких драк?
Хосе коротко поклонился:
– Приношу мои глубочайшие извинения, Каталина, за то, что не смог сдержаться и вести себя так, как положено истинному кабальеро, но, надо признаться, вы меня разочаровали. А если вспомнить о том горе, которое причинила всем нам болезнь дедушки... – Он пожал плечами. – Доброй ночи, Сезар! Каталина, я вас провожу. – И он учтиво распахнул перед нею дверь.
Глава 8
На самом верху лестницы Кэтрин остановилась. От слабости у нее дрожали ноги. На душе было тяжело. Почему-то, когда она готовилась к разговору с Хосе, ей представлялось, что он примет сообщение о разрыве их помолвки с присущим ему спокойным достоинством, совсем забыв, что он испанец, человек, в жилах которого течет горячая кровь. И еще вовсе не чувствовала никакой благодарности к Сезару за его вмешательство. Эти двое словно облили ее грязью. А больше всего ей не хотелось теперь оставаться с ними под одной крышей.
Какой-то едва различимый звук, донесшийся снизу, заставил ее обернуться. Монашенка – сиделка из ордена сестер милосердия – поднималась по лестнице. Она шла в комнату дона Сальвадора на смену сестре Терезе, которая уже вышла ей навстречу. Женщины обменялись негромкими приветствиями. Дождавшись, когда незнакомая монахиня скроется в дверях, девушка поспешно подошла к той, что собиралась уйти.
– Сестра Тереза, – обратилась она по-испански, – могу ли я побыть сегодня в монастыре? Я нуждаюсь в убежище.
Монахиня ошеломленно посмотрела на нее:
– Уже поздно, сеньорита, а наш монастырь, увы, находится в квартале, пользующемся дурной репутацией. – Однако она умела распознавать горе, и от нее не укрылись измученное лицо и грустные глаза Кэтрин, которая, безусловно, была несчастна и нуждалась в утешении. – Ладно, пойдемте со мной, дитя мое, – приветливо сказала сестра Тереза и терпеливо подождала, пока девушка, заскочив в свою комнату, собрала с собой кое-какие вещи.
Просто, почти бедно обставленная комната в монастыре, куда сестра Тереза привела Кэтрин, показалась ей до странности знакомой. И мать настоятельница тоже оказалась очень похожей на достопочтенную матушку из ее бывшей обители.