Взрослые
Шрифт:
Патрик посмотрел на трубочку, которая шла из его груди.
— Чем-нибудь еще помочь?
— Нет, спасибо, — Патрик оторвал глаза от трубки, посмотрел на медсестру и улыбнулся. Ее энергия придавала ему сил.
Патрик оглядел палату. Посмотрел на орхидеи и пионы в вазах, на открытки на тумбе. На коробку с односолодовым виски.
Как они смогли раздобыть цветы и алкоголь в Рождество? Но им это удалось — видимо, за приличную сумму, подумал Патрик не без удовольствия.
Медсестра проследила
— Должно быть, у вас много поклонников.
Патрик великодушно улыбнулся.
— Спасибо вам за все, — он указал на открытку на тумбе, там был изображен медведь с раненой лапой. — Не могли бы вы передать мне это, прежде чем уйдете?
Медсестра дала ему открытку и вышла из палаты.
Патрик сел, положив открытку на колени. Большим пальцем он провел по картинке.
Казалось бы, он должен чувствовать отчаяние из-за плеча; и он понимал это.
Когда доктор Уба вошла в палату после операции, Патрик заметил трубку в груди:
— Для чего это?
— Это дренаж легкого, — ответила доктор Уба. — У вас небольшой пневмоторакс — прокол легкого, — придется какое-то время за ним понаблюдать.
— Небольшой прокол легкого? — переспросил Патрик.
— Через неделю-другую сделаем еще один рентген. Должна предупредить вас, что плечевой сустав будет теперь ограничен в движениях.
— Но я же спортсмен, — упавшим голосом сказал Патрик.
Доктор Уба не отвечала.
— Я смогу плавать?
— Плавание ускорит выздоровление. Но всему свое время.
— Я имею в виду соревнования по плаванию. Через несколько месяцев у меня «Айронмен».
Врач покачала головой:
— Думаю, это придется отменить. Мне очень жаль. И должна сказать вам, приходили полицейские, хотят поговорить с вами. Думаю, они скоро будут здесь.
Патрик обнаружил, что разглядывает цветы. Рядом зазвонил телефон. Патрик поднял трубку.
— Папа?
— Привет, Эмбер, — Патрик устроился поудобнее на подушках, которые уже потеряли мягкость.
— Как твое плечо?
Патрик невольно повернулся, чтобы взглянуть на плечо, и почувствовал острую боль. Он осторожно вернул голову в прежнее положение.
— Не так уж и плохо.
— Я уговорила маму, она отвезет нас к тебе после обеда. Я забронировала отель на ее карточку. Мы из-за этого сильно кричали друг на друга, потому что я специально сделала бронь, которую нельзя отменить. Я ей сказала, что ты наш папа и что это нечестно — не разрешать нам с тобой видеться, когда ты при смерти.
Патрик расплылся в улыбке.
— То есть я не хотела сказать, что ты при смерти.
— Я тебя понимаю. Как твой день?
— Какой день?
— Рождество ведь. Получила подарки?
— Папа, да как я могла думать о Рождестве, ведь в тебя стреляли. Подарки
— Может быть, привезешь их сюда? Откроем их вместе.
— Но у меня нет подарка для тебя, папа, — тихо сказала Эмбер. — Я не знаю, что тебе подарить.
— Ты приедешь ко мне, хотя мама этого не хочет. Это будет лучший подарок.
— Прости меня, папа.
— За что?
Патрик услышал слабый всхлип.
— Любимая. Все хорошо. Я жду не дождусь, когда ты приедешь.
Положив трубку, Патрик снова повертел в руках открытку. Потом открыл ее и перечитал, что там написано.
Прости меня, Патрик. У меня не было выбора.
Пожалуйста, не говори никому ничего о происшествии, пока не поговоришь со мной. Мы рассказали всем нечто своеобразное. Сложная история. Но все это ради Скарлетт.
Мне очень жаль, что так вышло с твоим плечом. И я точно не вернусь к Мэтту. Я обещаю.
Желаю тебе всего самого лучшего в будущем. Я по-прежнему считаю тебя замечательным человеком.
Поправляйся. Я буду ждать возле палаты, когда ты проснешься. Целую. Клэр
Патрик сложил открытку и снова провел большим пальцем по картинке, где был изображен медведь с раненой лапой.
Он закрыл глаза и откинулся на подушки.
* * *
Разбор результатов допроса. Сай Индра, 32 года.
Констебль полиции, полицейская служба Северного Йоркшира.
Лицом к лицу. Полицейский участок.
Доброе утро, босс. Утро вечера, как вы сказали, мудренее, но я все равно ничего не понимаю.
Они все сговорились, все против одного. Бывшие супруги едут на выходные? И в конце концов в кого-то стреляют? Что бы это могло значить?
Я всегда был циником, еще до того, как стал работать здесь. Но пользы от этого нет, признаю.
Играете в адвоката дьявола? Что ж, давайте поиграем.
Во-первых, Алекс Маунт солгала, что они не ссорились. Они все солгали. Хотят, чтобы мы подумали, будто они славно поладили. Зачем лгать, если нечего скрывать? То же самое с алкоголем. Они хотят что-то скрыть от нас.
Они все замешаны, ясно как божий день.
Вы правы, не все. Не думаю, чтобы Скарлетт что-то знала. Хотя она не самый надежный свидетель, с этими ее двухметровыми фиолетовыми кроликами. Семья Тревор, думаю, тоже ни при чем.