Взрыв. Приговор приведен в исполнение. Чужое оружие
Шрифт:
— А у него в Киеве никого нет. Один Бублик.
— Это тот —высокий и лысый?С перебитым носом? Кажется, бывший боксер?
— Бублик — боксер? Да ты что?
— Я был уверен…
— Хоть видел его?
— Нет, но Михаил говорил: свой парень.
— Свой — это точно.
— Подожди, это у него «Волга»? Вишневая?
— Шикарная машина. С холодильником.
Хаблак замер, боясь спугнуть миг удачи. Еще один вопрос, один короткий, небольшой вопрос:
— А кто же он, Бублик?
Однако
— Какая-то шишка, — ответила Инесса, — из обслуживания.
— Ну-ну, — подзадорил ее Хаблак, — это меня очень интересует. По моей линии…
Если бы эта Соня знала, насколько Бублик интересует Хаблака! Если бы была немного наблюдательнее, обязательно поняла бы. Но сейчас Бублик был ей ни к чему, глотнула шампанского и покрутила фужер, чтоб Хаблак полюбовался ее маникюром.
— Объявится, — махнула рукой. — Бублик всегда объявляется. Без приглашения.
«Появлялся, — мысленно поправил ее Хаблак, — а теперь — черта лысого…»
— Бублик… — процедил презрительно, — Имя хоть имеет? Как его фамилия?
— Не знаю. Михаил его Бубликом называл. И я также.
Хаблак понимал, что его любопытство чрезмерно, но остановиться не мог, тем более что Инесса вроде бы не усматривала в его настырности ничего удивительного.
— Слушай, — сказал Хаблак, — а как нам найти Бублика? Мне нужен человек именно из сферы обслуживания. Он телефон не оставлял?
— Нет.
— А какой он внешне? Я тут многих знаю, может, мы с ним и знакомы?
— Толстый. Ему — за сорок. Мужчина денежный.
— Такой низенький?
— Не очень, немного ниже Миши, но я же говорю—толстый. Брюнет, круглолицый, ничего себе, еще хорошо сохранился, и щедрый. У него в машине всегда коньяк и закуска в холодильнике. Класс.
— И холодное шампанское?
— Точно, Бублик умеет жить.
— И куда же вы ездили?
— В лес за Броварами.
— А потом?
Привез сюда.
— В гараж не заезжали?
— Ну тебя, расспрашиваешь, как милиционер.
— Скажешь!.. Просто мы с Бубликом одно дельце обтяпали бы.
Инесса пошевелила кончиками пальцев:
— Такое?
— Догадливая. Вот покутили бы…
— Объявится, — сказала уверенно. — Никуда он не денется.
— А где Бублик живет? Не знаешь?
— Скорее всего на Сырце.
— Сам говорил?
— Нет, Михаил. Когда из леса возвратились, Бублик к нам в номер хотел попасть, чтоб выпить, а Миша не пустил. Сказал: тебе еще до Сырца добираться, а и так уже клюкнул.
Информация не очень точная: у Бублика могли быть дела на Сырце или держал там машину. Хаблак подумал немного и спросил:
— А номер его «Волги» помнишь?
— Зачем это мне?
— Может, случайно…
— Нет.
— Жаль.
—
— Точно! — притворился, что обрадовался, Хаблак. — И как я сразу не допетрил. — Поднялся, так как вытянул из Инессы все, что мог. — Пойду закажу разговор.
— До вечера?
— Тут, в восемь. — Хаблак ушел, зная, что Инессе придется долго ждать, но совесть не очень мучила его,вряд ли она будет скучать в одиночестве.
12
Президент сидел в мягком кресле-качалке в лоджии высотного кооперативного дома на набережной, видел, как на Днепре за Гидропарком резал воду белый теплоход, как садилось солнце у Лавры, вызолотив ее купола, — видел и не видел, во всяком случае, ни теплоход, ни днепровские склоны не радовали его, просто не придавал всему этому никакого значения — был человеком деловым, и красоты природы редко восхищали его.
Слева от Президента за столиком на колесиках сидел полный круглолицый человек. Удивительно, как од ухитрился поместиться на пуфике, и при этом еще улыбался, угодливо наблюдая, с каким удовольствием Президент закусывает коньяк лимоном, слегка покачиваясь в кресле.
— Дальше! — приказал Президент. — Итак, приехали в Одессу, остановились у Майки…
— В гостиницу не рискнули.
— Правильно, — похвалил Президент, — липший след…
— Позвонили тому фрайеру, не отвечает. Послали Майку, чтоб разнюхала. А что там нюхать: двери закрыты, в окнах не светится — усек, что к чему, и дал деру.
Президент поморщился.
— Надо же такое! — раздраженно махнул рукой. — Невезение… Взрыв в воздухе — и с концами. Никаких следов и красиво!
— Взрыв вы придумали здорово! — польстил толстый. — И сделали мы все так, что не подкопаешься. Он сам чемодан упаковывал, потом Рукавичка его в соседнюю комнату для разговора позвал, я мину и подложил. Сам завел и проверил. Плюс-минус пять минут, даже учел, что рейс может немного задержаться. Перед Одессой должны были взорваться.
— А скажи мне, Бублик, — вдруг хитро прищурился Президент, — тебе не жаль было?
— Манжулу?
— Нет, ведь самолет полон…
— На всех жалости не хватит.
— Вот-вот, — согласился Президент. — О себе должны заботиться, на всех прочих начхать.
— И наплевать. Так слушайте же дальше. Какая-то бабусенция сказала Майке, что сестра Михаила неподалеку в газетном киоске сидит. Ну мы не лопухи, позвонили на завод секретарше, она нам все и выложила: фамилию, имя и отчество директора, себя тоже назвала. Майка и подалась к киоску. А та бабка уши и развесила, все чин чинарем, мы его и выследили. На морском берегу и взяли.