Взвод лейтенанта Кольчугина

Максимов Рустам Иванович

— Вопрос принципиальной важности: каковы потери орбитальной группировки? — спросил капитан Славнов, глядя прямо в глаза командиру тримарана.

— Большие, Юрий. Не буду ничего скрывать, смотрите сами, — Валенти нажал пару клавиш на приборной панели. — Полный список потерь.

— Это означает, что в случае необходимости, мы сможем рассчитывать только на аэрокосмические самолёты, — пробежав глазами по монитору, нахмурился ротный. — А если нам понадобится эвакуация?

— "Ятаган" слева по борту в зоне прямой видимости, — по громкой связи поступил доклад с дальномерного поста.

— Спасибо, старшина, — отозвался старший

офицер, до этого момента молча стоявший у пульта управления кораблём. — Командир, акустик сообщил, что неизвестный объект начал проявлять, ээ… нервозность.

— Что? Какую ещё нервозность? Лейтенант, в чём дело? — Валенти опешил, и, похоже, слегка растерялся. Переключил тумблер видеосвязи, выводя на экран изображение из аппаратурной рубки. — Докладывайте.

— Господин фрегаттен-капитан, по моему глубокому убеждению, мы имеем дело с морским животным, а не с подводным аппаратом одноглазых, — снимая шлемофон, несколько удивлённым тоном произнёс один из акустиков. — Размеры этого животного просто потрясающие!

— Лейтенант, нам не до зоологии! Зачем морскому зверю нас преследовать? — командир тримарана непонимающе, и в тоже время вопросительно смотрел на акустика.

— Извините, господин фрегаттен-капитан, но я не могу ответить на данный вопрос. Он вне области моей компетенции, — стушевался офицер.

— Хорошо, продолжайте наблюдение за животным, — отключая видеосвязь, кивнул Валенти. — Мигель, что ты об этом думаешь?

— Ничего не думаю, командир. От Сагито только что поступила информация, что подобный по размерам объект они обнаружили час назад, разойдясь с ним контркурсом. Дон Соколов посчитал, что это подлодка одноглазых, и изменил курс. Поэтому они слегка и опоздали, — выведя на центральный монитор сообщение от коллеги, ответил старший офицер, корветтен-капитан Мигель Гонсалес.

Офицеры мобильной пехоты молчали, слушая разговор моряков, и рассматривая нарисованное компьютером предполагаемое изображение морского зверя. Точнее, заретушированный силуэт с выведенными рядом цифрами примерного размера и веса местного монстра.

— Знать бы, чем такая зверушка питается? — очень уважительным тоном произнёс командир четвёртого взвода, лейтенант Василий Парфёнов.

— А меня больше интересует, в каких позах такая зверушка размножается, — добавил Луис. Офицеры заулыбались, кто-то из них даже отвернулся в сторону, давясь рвущимся наружу смехом. Капитан Славнов слегка скривил губы в усмешке, и, взглянув на лейтенанта Риккардо, отрицательно покачал головой.

— Вернёмся к вопросу эвакуации. На что нам рассчитывать? — возобновил прерванную беседу ротный.

— Если возникнет подобная необходимость, то нас обязательно вытащат с этой планеты. Вот, с орбиты передали видеообращение генерала Пинеды, — Валенти вновь поколдовал над кнопками пульта. — Старик гарантирует нам всю возможную помощь и поддержку.

Филипп Пинеда являлся живой легендой корпуса мобильной пехоты, авторитетным офицером, к словам которого прислушивались, как члены Общего Командования, так и гражданские министры. После просмотра минутного видеофайла капитан Славнов немного успокоился, и предложил перейти к тактическим вопросам. Валенти вывел на экран изображение северо-западной части Венеры, а затем офицеры приступили к обсуждению дальнейшего маршрута к первой цели соединения – большому острову, расположенного всего в какой-то паре сотен километров от северного полюса планеты. По мнению

фрегаттен-капитана, в ближайшие часы шторм должен был заметно усилиться, и в этом случае придётся сильно изменить выбранный курс.

На видеосвязь вышел командир тримарана "Ятаган", фрегаттен-капитан Варед Сагито. На соседнем корабле также прошло небольшое совещание с участием командиров взводов роты "терра". И Сагито, и командир четвёртой роты капитан Даниил Кольцов пришли к аналогичным выводам, что и их коллеги из "аквы": шторм будет усиливаться, а в худшем случае перейдёт в ураган. Немного подумав, и окинув недовольным взглядом толпу офицеров на мостике своего корабля, командир "Ятагана" предложил отпустить взводных командиров к бойцам, продолжив обмен мнениями в более узком кругу. Теодор Валенти согласился, что дальнейшее присутствие большинства лейтенантов вовсе не обязательно, и спустя пару минут в боевой рубке "Дротика" стало намного свободнее. Так же, как и в рубке идущего рядом тримарана.

Вскоре прогноз умудрённых опытом "морских волков" подтвердился: средней силы шторм плавно перешёл в лёгкий ураган. Спасаясь от огромных волн, оба корабля вынужденно изменили курс. Теперь "Дротик" и "Ятаган" шли строго на юго-запад, почти перпендикулярно побережью растянувшегося на тысячу километров длинного полуострова, который кто-то из штабных писарей назвал Скандинавией. Валенти и Сагито рассчитывали пройти вдоль берега этой самой Скандинавии, прикрываясь от набирающего силу ветра высокими горными массивами на полуострове. А дальше – видно будет.

Личному составу третьей роты надолго запомнилась первая штормовая ночь в чужом океане. Отнюдь не мелкий корабль – шесть тысяч тонн водоизмещения – кидало по волнам, словно щепку. Гудел под напором стихии металл, скрипели стальные тросы, которыми дополнительно закрепили стоявшие в ангарах конвертопланы, где-то в глубине корпуса подвывали работающие с полной нагрузкой двигатели. Все водоотливные средства с трудом справлялись с откачкой воды из носовой части тримарана. Аналогично обстояли дела на систершипе, который то и дело исчезал в распадках между волнами. Десантники в большинстве своём бодрствовали, не могли заснуть, покачиваясь в развешанных в кубриках гамаках. Некоторые всю ночь просидели у переборок, в сотый раз чистя стрелковое оружие, подгоняя амуницию, либо занимаясь иными личными делами.

Наступившее утро принесло проливной дождь с мокрым снегом, а волны и ветер, как показалось многим, стали не столь опасны. К полудню дождь прекратился, волнение и ветер стали стихать, и море постепенно заволокло густым липким туманом. Оба капитана, ругаясь сквозь зубы, и поминая морских чертей через слово, поднялись наверх, на открытые мостики тримаранов. Падающий крупными хлопьями снег и молочно-белый туман снизили видимость до какого-то десятка метров. Лишь благодаря радарам и эхолотам экипажи кораблей имели примерное представление о своём местоположении. Южнее, милях в пяти, тянулись гранитные скалы длиннющего мыса – северо-западной оконечности местной Скандинавии, очень похожей на рог мифического носорога. Глубина моря – по данным сонара – составляла более трёхсот метров, без каких-либо намёков на мели и рифы. Ближе к вечеру тримараны обогнули оконечность мыса Носорог – так его окрестил Валенти – и снежные заряды остались за кормой. Море успокоилось, придя в похожее состояние, какое было сутки назад, при приводнении кораблей на его поверхности.