Взять высоту !
Шрифт:
Несколько месяцев мы набирали статистику. Работа рутинная, способная увлечь разве что новичков. Для большинства же членов нашей группы это была четвертая или пятая планета, которую намеревались колонизировать, спасая человечество от демографической катастрофы, иными словами, от перенаселения: Земля уже не могла прокормить людей...
Трений между нами до поры не возникало, ведь нас объединили по принципу психологической совместимости и взаимной симпатии. Не зря я в первые же дни сделал Маргарет предложение, а она отказала мне с таким тактом, что мы до конца
То, что через некоторое время произошло на Изумрудной, не укладывается в криминальные каноны. Ни мести, ни вражды, ни корысти... Ни ревности: Маргарет отказала всем нам.
Насколько упростилась бы задача судей, если бы убитые были моими недругами! Только ведь христианская заповедь "не убий!" распространяется и на врагов...
Да, это был самый горький миг в моей жизни! Я не собираюсь разжалобить судей. Приговор произнесен, не ими - мною самим. Скоро я присоединюсь к остальным. Десятка снова будет в сборе, только один обойдется без цинкового гроба...
Итак, первые месяцы на Изумрудной мы собирали статистику, чтобы определить коэффициент разумности вегров. Дело в том, что колонизировать планету можно лишь при отсутствии на ней разума. Таково обязательное условие, продиктованное гуманизмом.
– Что есть истина?
– когда-то вопросил Понтий Пилат, умывший руки в знак непричастности к распятию Иисуса Христа.
– Что есть разум?
– вопрошаю я.
Мерилом разумности считается коэффициент, предложенный кабинетным ученым Порком. Порк, как и Эйнштейн, видимо, не сознавал, какого джинна выпускает на свободу. Он ввел свой коэффициент как некую условность, абстрактную меру, не претендующую на роль абсолюта. Но ее таки сделали абсолютом, от которого зависит существование - не людей!
– цивилизаций!
Абстрактная мера, понадобившаяся кабинетному ученому как чисто условный рубикон на пути к Знанию, превратилась в топор палача.
Закон о колонизации планет признает ее невозможной, если коэффициент Порка хотя бы одной из коренных популяций превышает 100 единиц. Набрав статистику, мы установили, что аборигены Изумрудной остановились в своей эволюции на отметке 99,9. Одна десятая отделила вегров от черты, за которой, согласно Порку, начинается разум.
"А если вдруг объявится сверхцивилизация, чей интеллектуальный уровень окажется вдвое, вдесятеро, тысячекратно выше нашего? Как она оценит нас, признает ли разумными? На какой отметке их шкалы замрет стрелка человеческого интеллекта?"
Эти вопросы терзали мой мозг, когда мы решали судьбу вегрской цивилизации. Увы, друзья были к ним глухи...
– О какой цивилизации ты говоришь?
– пожал плечами наш старейшина Тим Кидд.
– Цивилизация есть общество разумных существ. Проходной балл разумности вегры не набрали, и мы с чистой совестью можем считать их животными. Что же касается твоей гипотетической сверхцивилизации... Ну... пусть поступает с нами, как мы с веграми!
– Но вегры совсем немного уступают нам в интеллекте, недобрали всего одну десятую балла!
– Если прыгун сбивает планку, высоту
– Но он может взять эту высоту в следующей попытке. Мы же лишаем вегров права на попытку... и на существование! Кто уполномочил нас на такую жестокость?
– Закон, - ответила за Тима Маргарет.
– Ты можешь считать его неразумным, даже бесчеловечным, но подчиняться ему обязан, потому что живешь в правовом обществе.
– Неужели тебе не жаль вегров? Ты же знаешь, как они добры, дружелюбны, даже самоотверженны. Когда Большой Бен упал в яму, спас его вегр. Разве не так, Бен?
– Так, - нехотя признал тот.
– Ну и что? Однажды, еще в детстве, я чуть не утонул. Спасла меня моя собака.
– Надеюсь, ты не убил ее в благодарность за спасение?
– Твоя ирония неуместна, - недовольно сказала Маргарет.
– Мы не собираемся убивать вегров. Они будут лишь стерилизованы.
– Вегры обречены не нами, а природой, обделившей их интеллектом, добавил Тим.
– Отказаться от колонизации Изумрудной было бы глупо. Интересы Земли, коль скоро они не противоречат закону, превыше всего. Сосуществовать же с веграми мы не можем, здесь или - или.
– Почему так? Чем бы они нам угрожали, эти миролюбивые, общительные существа?
– Они слишком похожи на людей, - поморщился Тим.
– Это создает угрозу их ассимиляции в человечестве.
– Ну и отлично!
– воскликнул я.
– А как это отразится на нашем генофонде?
– Ты... расист?
– Не оскорбляй Тима, Глен!
– возмутилась Маргарет.
– При чем тут расизм? Человеческие расы интеллектуально равноценны, а вегры...
– Низшая раса?
– Замолчи!
– Я вовсе не считаю себя оскорбленным, - сказал Тим снисходительно. В расовых теориях были и рациональные зерна, ими воспользовалась евгеника...
– Довольно, - перебил я.
– То, что вы собираетесь сделать, преступление! Уничтожить целую цивилизацию...
– Лишить потомства бесполезных животных, - усмехнулся Тим.
– И когда вы собираетесь начать?
– Немедленно.
– Вы твердо решили? Ты, Тим? Ты, Бен? Ты, Маргарет?
Они смотрели на меня, как смотрят на тяжелобольного, - с жалостью и тщетно скрываемым превосходством. И под моим взглядом поочередно отводили глаза.
Я знал, что будет именно так. Недаром же несколько ночей, прислушиваясь к сонному дыханию друзей, насиловал компьютер, добиваясь невозможного. Но на все мои ухищрения ответ был один: компромисс исключен, и лишь ценой наших десяти жизней можно спасти вегров.
И я вынул оружие, а Маргарет сказала:
– Ты не сделаешь этого, Глен!
Но я сделал.
– У вас есть шанс, ребята, - обратился я к веграм.
– Но вы должны взять высоту. Люди очень упорны в достижении цели, особенно если она неправедна. Вам надо взять высоту, иначе...
* * *
Перед казнью его спросили:
– Есть у вас последнее желание?
– Да, - ответил он.
– Определите заново коэффициент разумности.
– Вегров?
– Людей!