Warhammer 40 000: Одни из многих
Шрифт:
Поднявшись, Зак поднял свой фонарь, и прихрамывая, двинулся вперёд по ночной улице.
Да святится имя твое
Зак стоял у зеркала, сбривая станком остатки щетины. Вода поступала из маленького рукомойника на который постоянно требовалось нажимать. Временные жилые бараки не предполагали наличие водопровода.
Закончив процедуру и умыв лицо, гвардеец отложил инструмент в сторону забинтованной рукой. На секунду задержался взглядом на лице, покрытом ссадинами и лечебными пластырями.
Расчёска пошла в ход, и Зак
Ещё одно ополаскивание лица. Причёска, зубы, лицо в общем плане. Всё выглядело устало, но опрятно.
Гвардеец подошёл к тумбочке у кровати и стал надевать неприметную серую футболку. Затем брюки. Простую, далеко не парадную обувь.
Завершающим этапом стал потрёпанный китель, на который Зак не очень аккуратно пришил свои офицерские погоны.
Надев его и поправив в плечах, гвардеец осмотрел себя со всех сторон. Вздохнул.
На раковине лежала коробочка с одной очень важной медалью, вручённая Заку при повышении в офицеры.
Медленно открыв её, Зак взял награду и стал прицеплять на грудь. Уголок губ поднялся в лёгкой и грустной ухмылке.
И наконец головой убор. Фуражка военного тёмно-зелёного цвета важно примостилась на голове.
Дверь в барак со скрипом отворилась, прервав самолюбования. Послышался топот:
– Зак, - произнёс водитель, - пора.
– Выхожу, - коротко ответил Зак не отворачиваясь от зеркала.
– Жду тебя снаружи.
Закрыв коробочку для медали, гвардеец убрал её в тумбочку около кровати.
Вздохнув, Зак направился на улицу, попутно надевая на руку часы.
Дорогой читатель, не знаю где ты нашёл эти строки и что конкретно я хочу ими сказать... но... возможно я просто хочу изложить свои мысли.
Выйдя на улицу, на которой царила весьма пасмурная погода, Зак увидел один из гражданских грузовиков, увозивших всех проживающих в бараках военных к нужному месту.
– Прошу, лейтенант, - водитель указал в кузов, где уже сидело несколько гвардейцев.
– Спасибо, - кивнул Зак, попутно здороваясь со всеми кто сидел внутри.
Водитель гулко захлопнул перегородку кузова и направился к кабине.
Вскоре машина тронулась и Зак бросил взгляд на часы.
Вторжение тиранидов для меня окончено, и пока я даже не хочу видеть оружие. За вчерашний день и всю свою службу, всю свою жизнь я увидел слишком много.
Грузовик ехал по разрушенным улицам, постоянно объезжая толпы беженцев, возвращающихся в свои дома и редкие колонны военных, патрулирующих улицы на предмет оставшейся ксено-опасности. Дороги были разбиты практически везде. Получасовая поездка на убитом грузовичке незаметно превратилась в болезненный для пятой точки аттракцион.
Когда в один момент теряешь так много дорогих тебе людей, понимаешь, что наш миг на этой земле лишь один вдох, и иной раз я даже не знаю благодарить высшие силы за то, что я знал этих людей и проводил с ними время или проклинать за то, что я их потерял.
Зак высунулся
Одна из улиц была перегорожена множеством покорёженных танковых заграждений и яркой клейкой лентой. На её территории бродило множество людей во внушительных костюмах биологической защиты. Кто-то обрабатывал все поверхности, распыляя некий состав, кто-то вдвоём перетаскивал изуродованные тела и складывал их в ряд, накрывая сверху тем, что было в наличии. Кто-то заполнял данные в инфо-планшете, стоя рядом с мёртвыми.
Идти воевать было не моей идеей. Но я здесь. Уже навсегда.
Грузовик повернул влево, являя ещё одну интересную сцену на углу.
– Давай! Давай! Загоняй!
– кричал один из гвардейцев.
Вокруг разрушенного дома, окружённого траншеями, копошились войска с огнемётами, которые загоняли внутрь здания несколько мелких тиранидов, используя потоки пламени. Те противно визжали, пытаясь сопротивляться.
– Они внутри!
– крикнул другой гвардеец, - можно!
Водитель Химеры, наблюдавший за процессом, встал в полный рост на своей технике, и замахнувшись, кинул ёмкость с горящей смесью в одно из окон. Снаряд мгновенно воспламенился, заставив тиранидов издать новые визги.
Зак наблюдал за зрелищем до последнего, пока горящее здание окончательно не скрылось за остовом другой постройки.
Война сводит нас с ума... но и делает сильными. И я стал сильным, как всегда и хотел. Я верю, что сильные люди создают хорошие времена. Верю, что все эти жертвы были не напрасны, ведь даже потеряв многое сегодня, мы сможем увидеть плоды нашей жертвы через десятки лет, назло всем врагам, которые отняли у нас столь многое. Но не победили. Если бы мои друзья увидели, что я опустил руки, они бы явно разозлились. Но они будут улыбаться, глядя оттуда сверху. Поэтому я буду стоять на ногах по мере своих скромных возможностей.
Грузовик проезжал мимо колонны людей, выстроившихся к транспорту Официо Медика, с трудом успевающих оказывать помощь. Многие люди из толпы плакали. Кто-то еле ходил, кто-то лишился конечностей, кто-то и вовсе лежал на носилках без сознания. Плакали израненные дети всех возрастов.
– Сначала самых младших!
– кричал один из хирургеонов, - доноры крови подойдите с другой стороны!
Где-то в небе слышался рокот летающего транспорта, патрулирующего небо.
Я сражался за род человеческий и нашу свободу. Моя совесть чиста.
Наконец грузовик достиг нужного места.
– Прибыли!
– донеслось из кабины.
Весь состав начал понемногу выбираться на раскрошенный бетон, когда-то бывший красиво выложенной плиткой.
Главная площадь города с гигантской позолоченной статуей Робаута Жиллимана была испещрена огромными расщелинами, прорытыми подземными транидами, но именно эта часть города чисто идеологически была обязана стать местом для церемонии несмотря на все неудобства. Инженерный корпус возвёл мосты, поставил подпорки и укрепления. Расколотую статую вновь склеили на земле. И были готовы поднять огромными кранами. Тросы уже обвивали могучую броню воина Императора.