Warhammer 40 000: Одни из многих
Шрифт:
Цвет его тёмно-зелёной куртки с выцветшей цифрой 12 на рукаве гармонировал с запахом свежей травы хорошо чувствовавшейся рядом. Стук его специальных защитных сапог, достаточно тяжёлых, чтобы бегать в них с одышкой, помог с точностью определить где он сегодня работал. Пластины из толстых волокон, надетые поверх обыкновенных чёрных штанов, скреплялись с сапогами и доставали до колена, особенно хорошо защищая суставы. Неудивительно, организмам находящимся в симбиозе с водяной разновидностью растения ЛХО, пришлась по вкусу эта часть человеческого тела, причём только эта. Несмотря на все попытки извести их, некоторых работников по-прежнему
– Скорее ещё больше повысят норму, да ещё и пинок под зад дадут, – я сплюнул на пол.
– Так значит тоже… - его пыл немного погас, хотя по идее именно он должен был прийти сюда не в лучшем настроении.
– И с чего ты тогда такой весёлый, раз тоже?
– Я скорее взволнованный.
– Думаешь снова сходить на его речь?
– А ты разве не пойдёшь? – он бросил на меня ироничный взгляд – тем более, когда повысили норму. Как раз успеваем, – он бросил взгляд на наручные часы, – Давай! Он будет рад тебя увидеть! – хлопок по плечу.
Я устало вздохнул, взглянув на счётчик этажей перед воротами.
– Кстати, я же не просто так бегаю тут с завидным энтузиазмом, у меня есть то, что тебя точно развеселит, – он полез во внутренний карман куртки, звонко расстегнув молнию, – ну или хотя бы поможет снять злость.
Я заинтересованно развернулся, опершись на холодную стену спиной.
Гектор достал из кармана маленький тканевый свёрток, демонстративно развернул его и обнажил.
– Да ну? – расширив глаза на свёрнутые палочки ЛХО, я поднял взгляд на Гектора, – тебя пришьют.
– Лучше бы спасибо сказал, – он положил одну палочку себе в рот, протягивая мне вторую, - толстый дяденька с мира-улья вряд ли с тобой поделится.
– Я думаю, что у него их и так много, - ухмыльнувшись, я тем не менее согласился и закурил с помощью зажигалки Гектора, – либо он употребляет что-то куда более элитарное.
– На этой планете нет ничего элитарнее, чем плоды собственного труда.
Требования к здоровью работников были так же суровы, как и наказание за воровство, пускай и мелкое, заветного урожая. Больше моему товарищу непременно досталось бы за второе, так как работников на водяных плантациях не так много, поиски пропажи не занимают много времени, но этот человек отличался изрядным везением.
Мы стояли немного поодаль от основной толпы, что помогло нам в некоторой безопасности вести беседу о том, на какой именно стадии обработки наиболее выгодно прибрать парочку экземпляров себе, и о божественных ароматах сего растения.
Толпа начала потихоньку вливаться в прибывший лифт, и мы, погасив и выкинув палочки, поспешили занять место в углу, где открывался отличный вид на город сквозь проволочные ограждения. Ещё одно средство релаксации после трудовых будней.
Массивная конструкция гружёного лифта поползла вниз, сопровождая это дрожью в полу.
После захода первой, массивной и яркой голубой звезды, на горизонте виднелась только её жёлтая напарница Адарт Б, из-за своего расстояния от планеты создававшая очень красивые сумеречные виды. Маленький жёлтый шар иногда оказывался за массивными лепестками вращающегося воздухозаборника, встроенного в купол над городом, и начинал мерцать, ослепляя вспышками. Купол был призван похоронить
– От тебя так и прёт волнением, – нервозность Гектора чувствовалась даже если залипать взглядом на диск звезды.
– Это удивительно? То, что я его так давно не видел и тут… это невероятно в столь огромном государстве... Неужели даже галактика на самом деле тесная? – он повернулся спиной к ограде.
Я не нашёл что ответить. Мне предстояло испытать очень двоякие ощущения при встрече с этим человеком, только вот Гектору это было неизвестно. Даже невозможно предположить, как может измениться ситуация стоит лишь мне показаться в поле зрения нашей цели. Ненавижу такие события, просто выворачивает наизнанку. Снаружи этого было не заметно, только вот внутри бушевал шторм. Город потихоньку готовился к отбою, светящиеся квадраты окон в невысоких жилых зданиях были рассеяны внизу, словно светлячки, и погасали по мере своей удалённости от строений круглосуточно работающих служб. На окраинах царил всеобщий послетрудовой сон, в то время как со стороны космопорта доносился привычный шум, издаваемый купеческими и техническими судами. Прожектора освещали территорию Адартских СПО в восточной части, широкая полоска света выдавала активность надзорных за городским куполом служб на севере.
Но этот день всё-таки был особенным. Ярким светом горела часовня Эклезеархии, которая притягивала к себе толпу тех, кто должен был спать, как и те на окраине. Словно сами улицы поражались ауре, которую создаёт человек к которому мы направлялись в этой часовне. Подул прохладный ветерок, заставив вздрогнуть.
Горящий шар звезды окончательно скрылся за высоким монолитным зданием и немного позже лифт громко стукнул на первом этаже.
Большинство людей, что стояли с нами в лифте, остались рядом, дружно шагая к часовне и тихо переговариваясь.
Несколько грузовиков с накрытым брезентом пронеслось мимо, судя по всему, в сторону космопорта.
С каждым шагом всё больше плохих мыслей лезло в голову. Такое ощущение, что время намеренно замедляется, оказывая неплохую услугу моим душевным страданиям. В конце концов, будь что будет и всё на этом.
Череда административных и жилых зданий похожей квадратной формы прекратилась, явив нам часовню в готическом стиле, немного возвышавшейся над остальными строениями. Позолоченный герб Аквиллы на воротах разделился надвое, открывая нам тёмное пространство часовни.
Мы пришли как раз вовремя. Были места, где открывался достаточно хороший обзор на сцену. Всё-таки многим не хватило сил прийти сюда даже под таким предлогом, тем более основное действо был вчера, когда я не смог присутствовать.
Внутри пахло благовониями и всё той же смесью природных компонентов, которую занесли слушатели. Множество красных свечей тускло освещало готические колонны и фигуры имперских святых. Рядом с некоторыми стенами стояли старые голографические установки, поочерёдно отображающие данные. К сцене, которая освещалась уже ярким белым светом, вела красная ковровая дорожка, терявшаяся в людских ногах. На сцене стояло три человека. Двое из них спокойно стояли по краям сцены чуть позади оратора.