Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
На пути гигантского зверя встал демон. Он знал, что на исходе зимы чудовище обладает таким же бездонным аппетитом, как сам Северный океан. Хищник не остановится, пока в этте остается хоть что-нибудь съедобное.
Демон выдернул свою секиру изо льда. Он поднял ее, а затем немного ослабил пальцы, и рукоять скользнула вниз, пока он не остановил ее на оптимальной высоте. Демон ринулся навстречу океанскому чудовищу.
Зверь еще шире разинул пасть и выбросил зловонный заряд аммония. Челюсти разошлись так широко, что образовали окаймленный зубами тоннель величиной с церковное подземелье. В этой гигантской пасти свободно могла бы разместиться команда мужчин
Демон обрушил удар секиры на нижнюю первичную челюсть между передними резцами, и кость раскололась, как раскалывается вдоль киля корпус корабля. Из раны полезла ядовитая пена, как будто вместо крови у гроссвалура был пар. Чудовище взвыло и попыталось отвернуть раненую голову в сторону. А демон нанес следующий удар, и лезвие, пробив толстую чешую, на всю ширину погрузилось в череп. Следующий удар секиры угодил под глаз, который своими размерами не уступал щиту вождя.
Чудовище взревело и изрыгнуло целый вихрь ядовитых газов. Но демон продолжал рубить, пока в том месте, где голова гроссвалура соединялась с шеей, не образовалась щель, из которой выскакивали розовые пузыри. Щель раздувалась и опадала от проходящего сквозь нее воздуха. Чудовище еще не погибло, но рана была смертельной. Мушвели с визгом и криками набросились на монстра и стали пожирать его заживо. Демон оставил его умирать, а сам направился к Фиту.
Все это время вышнеземец находился в сознании и видел большую часть событий. Он следил за приближающимся демоном, который был уже так близко, что под изорванной одеждой и меховым плащом они рассмотрели искусно отделанную серую броню. Они увидели на его лице татуировку вдоль носа, на щеках и вокруг глаз. Они почуяли его запах — звериный мускусный запах, но сильный и чистый, как от вождя стаи.
И они увидели его клыки.
— Это ты Ахмад Ибн Русте? — спросил демон.
Вышнеземец помедлил, пока его переводчик справлялся со словами.
— Да.
Он все время дрожал от холода и боли. Чудо, что до сих пор не потерял сознания.
— А кто ты? — спросил он.
Демон назвал свое имя. Переводчик не замедлил выдать результат.
— Медведь? — переспросил вышнеземец. — Тебя зовут Медведь?
Демон пожал плечами.
— Почему ты оказался здесь? — спросил вышнеземец.
— Произошла ошибка, — сказал демон. Рычание в его горле не прекратилось, просто стало едва заметным. — Оплошность. Эту ошибку допустил я, и теперь я ее исправляю. Я заберу тебя из этого места.
— И этих людей тоже, — попросил вышнеземец.
Демон взглянул на Фита и Брома. Бром был без сознания и лежал под скалой, припорошенный ледяной крупой. Вытекшая из его раны кровь замерзла. Фит уставился на демона. На рукояти его секиры еще краснела кровь.
— Он мертв? — спросил демон Фита, кивнув в сторону Брома.
— Мы оба мертвы.
Ему больше ничего не оставалось, как уйти в Подвселенную и дождаться обновления.
— У меня нет времени, — сказал демон вышнеземцу. — Я возьму только тебя.
— Ты заберешь их. После того, чего они сегодня лишились ради моего спасения, ты должен забрать и их.
Демон негромко рыкнул. Он отступил на шаг назад
Демон повернулся к шторму и посмотрел туда, откуда пришел. Фит проследил за его взглядом. Секущая крупа заставляла его моргать и щуриться. И он услышал, как в шторме возник еще один шторм.
Появилась лодка демона. Фит никогда не видел ничего подобного, но узнал плавные обводы корпуса лодки и лопасти, похожие на рули. Эта лодка не была предназначена для движения по льду или воде, она летела по воздуху, на крыльях ветра и шторма. Лодка медленно приближалась по небу, держась примерно на высоте мачты. Из-под днища вниз била сильная струя воздуха, удерживающая ее от падения. Воздушный поток выбивал с поверхности кусочки льда. По краям рулевых лопастей то зажигались, то гасли маленькие зеленые свечи.
Лодка подошла так близко, что Фиту пришлось закрыть лицо рукой от летящей ледяной крошки. Затем она с треском опустилась на ледяную корку и открыла челюсти, не уступающие челюстям гроссвалура.
Демон подхватил на руки вышнеземца. Сломанные кости сдвинулись, и вышнеземец вскрикнул от боли, но демон, похоже, не обратил на это внимания. Он оглянулся на Фита.
— Бери его, — сказал он, кивнув на Брома. — И иди за мной. Только ничего не трогай.
Хавсер восемь месяцев проработал в верхнем уровне Карельского улья, когда с ним наконец-то согласился встретиться один из членов миссии Совета.
— Вы работаете в библиотеке, верно? — спросил он.
Этого человека звали Бакунин, и он работал помощником Эмантина, чей адъютант неизменно отвечал отказом на все письменные прошения Хавсера об аудиенции или экспертизе. Косвенно это означало, что Бакунин связан с муниципальными властями и канцелярией, а потому является частью более мощного административного механизма, которым управляет Джаффед Келпантон из министерства Сигиллита.
— Да, в библиотеке Университета. Но я не вхожу в штат его сотрудников. Я временно к нему прикомандирован.
— Вот как! — воскликнул Бакунин, как будто услышал от Хавсера нечто интересное.
Он постоянно поглядывал в планшет на свое расписание и не скрывал, что хотел бы оказаться в любом другом месте, только не здесь. Встреча состоялась в кулинархолле на Алексантеринкату [136] , 66 106, в дорогом и респектабельном заведении с прекрасным видом на коммерческие районы нижнего уровня. При свете угасающего дня, пробивавшегося сквозь рамы солнечных батарей, заканчивали представление акробаты и танцоры на проволоке.
136
Улица имени царя Александра I (Алексантеринкату, фин.Aleksanterinkatu, швед.Alexandersgatan, в разговорной речи Aleksi) — историческая центральная улица Хельсинки.
— Итак, в качестве кого вы здесь работаете? — спросил Бакунин.
Элегантные официанты — транслюди с некоторыми аугментическими дополнениями — принесли им чайник с листьями вурпу и серебряное блюдо снежных пирожных.
— Я подписал контракт, обязуясь наблюдать за реновацией. Я информационный археолог.
— Ах да. Припоминаю. Библиотека была взорвана, не так ли?
— Сторонники Панпасифика во время мятежа подорвали два стирающих устройства.
Бакунин кивнул: