Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Картоно ничем не заслужил ее враждебного отношения, но он давно привык к ненависти псайкеров, так что не обращает внимания на ее неприязненные слова.
— Это преступник, — поясняет Картоно. — Он главарь банды, которая контролирует большую часть Города Просителей. Шлюхи, продовольствие, наркотики, оружие и тому подобное — ничто не проходит мимо его внимания.
— Каким же образом эти люди могли столкнуться с беглецами? — спрашивает Нагасена.
— Какая разница? — заявляет Максим Головко. — Они преступили
— Посмотри на них, Максим, — убеждает его Нагасена. — Это не обычные люди.
— Это мертвецы, — отрезает Головко, словно больше его ничто не заботит.
Сатурналий хватает Головко за руку и резко разворачивает. Командир Черных Часовых занимает высокое положение, но его полномочия не сравнить с властью Легио Кустодес.
— Слушай, что тебе говорит Йасу Нагасена, — говорит Сатурналий.
Головко кивает и стряхивает его руку.
— И что же в них особенного? — спрашивает он.
— Обрати внимание на их рост, — предлагает Сатурналий.
— Ну, высокие, и что из этого?
— Трудно сказать на первый взгляд, но я не сомневаюсь, что их рост не уступает росту тех, за кем мы охотимся, — говорит Нагасена, мысленно складывая разрозненные части тела в единое целое. — А скрещенные молнии когда-то были символом воинов грома, сражавшихся на стороне Императора в Объединительных войнах.
— О чем ты говоришь? — удивляется Афина Дийос. — Неужели это те самые воины?
Нагасена качает головой.
— Нет, те давно мертвы, но я уверен, кто-то хотя бы частично воспроизвел процесс, превращающий обычного смертного в такого воина.
— Это невозможно, — возражает Сатурналий. — Подобные технологии — прерогатива одного только Императора.
— Очевидно, это не так, — отвечает Нагасена. — И теперь предстоит ответить на вопрос, как эти люди могли столкнуться с нашими беглецами. Я не верю в простое совпадение. Я уверен, что эти люди пришли сюда с определенной целью. А это означает, что их создатель, кем бы он ни был, осведомлен о природе тех, за кем мы охотимся. — Он переводит взгляд на мертвые тела и добавляет: — Или об их способностях.
— Другими словами, мы не одни в этой охоте, — говорит Сатурналий, сделав логический вывод из слов Нагасены.
Головко качает головой.
— Тогда мы напрасно тратим время.
Он приказывает Черным Часовым осмотреть площадь. Солдаты действуют как профессиональные военные, какими они и являются на самом деле. Нагасена идет за ними и сразу намечает цель, как только его взгляд останавливается на еще дымящихся развалинах пристройки, разбитой крупнокалиберными снарядами.
— Это следы болтера, — говорит Сатурналий, распрямляя плечи и опуская алебарду.
Нагасена кивает. Он продолжает идти к разрушенному домику, но на ходу отстегивает винтовку и снимает ее с предохранителя. На земле
После боя остались потеки крови и отпечатки ног, однако побывавшие здесь мародеры уничтожили все улики, по которым можно было бы догадаться о дальнейшем маршруте беглецов. Нагасена доходит до края руин и улавливает запах горящего хаша. На мгновение он вспоминает, как и сам когда-то растворялся в мареве наркотика, лежа в шелковых Домах Дракона в Нипоне, с ружьем в руке и острым желанием приставить его к своей голове.
Он стряхивает мгновенное оцепенение и поднимает винтовку, увидев худого старика, сидящего на высоком стуле — единственном предмете обстановки, уцелевшем после обстрела дома. Старик восседает среди моря стеклянных осколков и курит тонкую самокрутку. Струйка дыма извивается в воздухе, соблазняя запретными наслаждениями.
— Ты хирургеон, — говорит Нагасена.
— Я Антиох, — немного невнятно и рассеянно говорит старик. — Я перекуриваю. Не хочешь ко мне присоединиться?
— Нет, — отвечает Нагасена.
— Ну же, давай, — смеется Антиох. — Я заметил, как ты смотришь на папироску. Я сразу определил, что ты любитель посмолить.
— Был когда-то, — признает Нагасена.
— Всегда, — хихикает Антиох.
К развалинам подходят Сатурналий и Головко.
— Они были здесь, не так ли? — спрашивает Нагасена.
— Кто?
Головко сбивает старика со стула одним движением руки, и Антиох падает в битое стекло. Осколки режут ему кожу, но старик этого как будто не замечает. Он сплевывает кровь и даже не пытается сопротивляться, когда Головко поднимает его на ноги, схватив за ворот грязной ночной рубашки.
— Космодесантники-изменники, — рявкает Головко. — Они здесь побывали, нам это известно.
— Тогда зачем спрашивать? — говорит Антиох.
Головко снова бьет старика.
— Хватит, — останавливает его Нагасена. — Он курит мигойскую смолу и не почувствует твоих ударов.
Головко смотрит на него недоверчиво, но на время оставляет старика в покое. Сатурналий поднимает опрокинутый стол, липкий от крови, и принюхивается, затем кивает.
— Кровь космодесантника, — подтверждает он.
— Они обратились к тебе за помощью, — говорит Нагасена. — Что ты для них сделал?
Антиох пожимает плечами и наклоняется, чтобы поднять выпавшую папиросу. Он тихонько дует на нее, и снова появляется соблазнительный оранжевый огонек. Старик затягивается и выпускает несколько идеально ровных колец дыма.
— Да, — говорит он. — Они были здесь, но что я мог понять в их анатомии? Я ничего не смог сделать для большого человека. Он начал умирать задолго до того, как его привели ко мне.