Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Необычная форма сцены брозалась в глаза — она выглядела как колонна, собранная из нескольких, поставленных друг на друга гигантских цилиндров, сужающихся в диаметре. Нижний, осадистый и невысокий, имел примерно километр в ширину, на нем стояли всё до единого Сыны Хоруса, элита Воителя, несомненные творцы минувших и грядущих побед Нового Похода. Каждый из них держал в руке пылающий факел, и броня сверкала миллионами огней.
Над ними пьедесталом вздымался цилиндр для высших офицеров Легионов, и Люций без труда отыскал огромную фигуру Абаддона и, рядом с ним, мрачного Хоруса Аксиманда. Больше он никого не знал, да и не стал особо разглядывать
На нем возвышались Примархи.
Даже с расстояния в тысячи шагов их великолепный, нечеловеческий облик заставлял сладко сжиматься сердце и перехватывал дыхание. Семеро созданий монументальной мощи стояли на предпоследнем ярусе сцены, их доспехи темнели пятнами засохшей крови врагов, их плащи трепетали на воющих ветрах Ургалла.
Люций знал Ангрона и Мортариона ещё с кровавых времен Истваана III, и не раз восхищался их непревзойденной смертоносностью. Следующим мечник увидел собственного примарха, вдохновлявшего его на подвиги долгие десятилетия, но тот почему-то стоял поодаль от своих братьев, словно презирая их.
Другие четверо…те, кого он не видел прежде ни разу, выглядели столь же прекрасными, могучими и неудержимыми, и Астартес в тихом благоговении взирали на своих вождей.
Лоргар, владыка Несущих Слово, завернулся, будто в саван, в долгий красный плащ, из-под которого проглядывали пластины выкрашенной в цвет серого гранита брони. Альфарий, блистательный в своем пурпурно-зеленом доспехе, держался неестественно прямо, словно тянулся за старшими собратьями. Мрачнолицый Пертурабо крепко держал в руках боевой молот, блики огня плясали на некрашеном металле его неуклюжей, но невероятно прочной брони. Далеко не сразу Люций заметил в сгустившихся сумерках Повелителя Ночи, неяркий свет угасал, растворяясь в его фигуре, куда более черной, чем песок Ургалла, чернее, чем пьедестал Примархов. Лишь скуластый череп белого шлема сверкал среди теней, из которых сплеталось тело Конрада Кёрза.
Наконец, последний, багровый цилиндр возносился на сотню метров над головами семерых полубогов. Воитель стоял на самой вершине, рука его замерла в приветствии, алым огнем светились жуткие силовые когти. Плечи Хоруса укутывала меховая накидка из шкуры какого-то огромного зверя, и пламя далеких костров отражалось в янтарном оке на груди его доспеха.
Скрытый люминофор озарял Воителя ярко-красным светом, и он казался памятником самому себе, каким-то легендарным героем из мифов Древней Земли, возвышающийся над бескрайним океаном могущественнейших воинов в Галактике, верных ему до последней капли крови.
Солнце наконец скрылось за гористым окаемом Ургалла, и тут же взревели двигатели сотен штурмовиков, описывающих круги над Десантниками и салютующими им покачиванием крыльев. Привественные кличи раздались в быстро холодеющем воздухе пустыни, исторгнутые из десятков тысяч глоток.
Люций, пришедший в радостное возбуждение, присоединил свой вопль к общему хору, его чувства приятно возбудились, растревоженные шумом криков и грохотом штурмовиков. Высокие, срывающиеся на визг возгласы Детей Императора понеслись над Ургаллом, в них слышался неудержимый экстаз, наслаждение и боль, что никогда прежде не звучали в голосах смертных существ.
Как только штурмовики скрылись за горизонтом, бесконечные ряды Астартес двинулись маршем перед циклопическим постаментом, их бронированные кулаки беспрерывно ударялись о кирасы доспеха, привествуя Воителя. По чьему-то
Возбуждение толпы многократно усилилось, когда Око Хоруса уставилось на мрачную пустыню Истваана V, и Десантники хрипло взревели, упиваясь почтением к Воителю. Залпы сверхтяжелых танков салютовали Хорусу, и божественный «Диес Ирэ» подобострастно склонил перед ним свою голову размером с гору.
Словно чудовищное конфетти, пепел мертвецов падал на воинов непобедимой армии Воителя. Сердца Люция готовы были разорваться от восхищения мощью божественного повелителя, и он поклялся самому себе вечно сражаться на благо Хорусу, не отступая даже пред лицом смерти. Он схватился за рукоять серебряного меча — сегодняшнего дара от Фулгрима — и тут же пустыня задрожала от грохота динамиков, разносящих громкий, зычный голос Воителя над Ургаллом.
— Мои храбрые воины! Мы добились многого, но ещё больше предстоит сделать. Наша храбрость, выучка, предвидение и сила позволят уничтожить любого, кто осмелится встать на пути к осуществлению моей величайшей мечты! Однако же, любое промедление может погубить плоды одержанной сегодня победы!
Ещё выше воздев когтистую перчатку, Хорус перешел на крик:
— Дорога на Терру открыта! Настал час обрушиться на крепость, которую лживый Император считает неприступной! Мы немедленно начинаем подготовку к штурму его Дворца, единственное, что требуется — не ошибиться в планах, и окончательная победа у нас в руках! Да, будет непросто, Император и его обманутые последователи не сдадутся без боя, они не откажутся от безумной идеи объявить коронованного лжеца Божеством! Прольется много крови — и нашей, и вражеской, но цена победы — вся Галактика!
Воитель перевел дыхание, прислушиваясь к возбужденному гулу ста тысяч голосов, и прокричал:
— Вы со мной до конца?
Люций без промедления заорал в голос, вторя возносящемуся к небесам слаженному скандированию:
— Да здравствует Хорус! Да здравствует Хорус! Да здравствует Хорус!!!
…И нескоро эхо их голосов стихло во тьме.
МЯГКИЕ ТЕНИ, ОТБРАСЫВАЕМЫЕ руинами взорванных укреплений в мягком свете угасающих костров, ложились на базальтовые скалы Истваана V. Даже здесь, в штаб-квартире Воителя, под многометровой толщей скал, с потолка сыпалась пыль и подрагивали стены, отзываясь на взлет сверхтяжелых транспортников Адептус Механикус. Армия Хоруса покидала мертвую планету, и её непререкаемый повелитель наблюдал по гололитическим экранам за стартом очередной эскадрильи «Штормбёрдов», поднимавших прожигаемые синим пламенем облака пыли. Всё шло по плану.
Его братья-примархи готовили свои Легионы к полномасштабному вторжению в Имперский космос, и Хорус был уверен, что каждый из них понимает важность беспрекословного и точного исполнения полученных приказов. Вспоминая, как ещё несколько месяцев назад, будучи Воителем, он формально командовал всей боевой мощью Империума, от флотов тяжелых крейсеров до взводов планетарной обороны захолустного мира, гордый сын Хтонии улыбался. Тогда его слова и команды осмеливались оспаривать ничтожества, подобные Гектору Варварусу или бюрократы из Совета Терры. Сейчас же власть Хоруса не ограничивалась никем и ничем, и это по-настоящему окрыляло его.