Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
Он всегда принимал как должное, что кампания Ордена преследует благородную цель, возможно, это самое грандиозное начинание за всю историю Калибана, но подыскать слова, чтобы выразить все свои чувства, оказалось непросто.
— Мы очистим новые земли под поселения и поля, — продолжил он. — И тогда можно будет произвести больше продуктов.
— Ты хотел сказать, что именно этим займутся крестьяне, — сказал Сартана. — Но что будет лично с тобой, мальчик? Что будет с рыцарскими братствами? Чем будем заниматься мы? Ты не видишь в этом проблемы?
— Нет, не вижу. Какие могут быть проблемы,
— Я окружен слепцами, — резко бросил Сартана. — Я уже старик, но все же могу заглянуть в будущее дальше, чем любой из вас. Ну, хорошо, если вы не понимаете, в чем проблема, позвольте, я вам объясню. Сначала ответьте на простой вопрос: для чего на Калибане существуют рыцарские братства? Какую функцию мы выполняем?
— Как какую функцию? Мы защищаем людей, — ответил Немиэль.
— Совершенно верно. По крайней мере у одного из вас имеется мозг. А от чего мы их защищаем?
— От великих зверей, конечно, — ответил Захариэль. И внезапно он понял, к чему клонит Сартана. — Ох.
— Да, от великих зверей, — усмехнулся Сартана. — Я вижу, что на твоем лице мелькнули первые проблески понимания. Многие тысячелетия рыцари Калибана служили одной священной цели. Мы обеспечивали населению защиту от великих зверей. В этом была наша жизнь. В этом кроется причина нашего существования. Это была наша война, война, которая велась в лесах этой планеты на протяжении пяти тысяч лет. Таков порядок вещей, мой мальчик. Такова традиция, которая скоро исчезнет. Стараниями Ордена и Лиона Эль-Джонсона великие звери будут истреблены. А что же станет с рыцарями Калибана?
Лорд Сартана ненадолго замолчал, давая возможность Захариэлю и Немиэлю усвоить его слова. Затем он заговорил снова:
— Мы воины, мальчики. Война у нас в крови. Это наша жизнь. Мы — гордое и отважное племя. Так было всегда, так повелось от наших предков. Конфликт оправдывает наше существование. Мы охотимся, совершаем подвиги, сражаемся, и не только потому, что жители Калибана нуждаются в защите. Мы делаем все это, поскольку не можем жить иначе. Без опасностей в нашем сердце и в нашей жизни образуется пустота, бездна, которую невозможно заполнить, как бы мы ни старались. Мы плохо переносим мир. От недостатка активности мы можем зачахнуть. Бездействие вызывает у нас тревогу и беспокойство. Нам необходимо ощущать опасность. Нам необходимы сражения, приливы и отливы войн и трепет схваток не на жизнь, а на смерть. Без всех этих вещей мы чувствуем себя неполноценными.
— Это слишком пессимистичный взгляд, — заметил Захариэль.
— Нет, это реалистичный взгляд, — возразил Сартана. — Нам нужны наши великие звери, мальчик. Как ты думаешь, почему наш орден занимался их захватом? Мы старались спасти расу этих существ от вымирания! Ну вот, я и сказал самое главное. Возможно, это вас шокирует, но загляните в свое сердце, и вы поймете, что нам нужны чудовища, поскольку они определяют наше существование. Пока на Калибане остаются великие звери, мы будем героями, не станет их — и мы превратимся в пустое место. Нет, меньше, чем в пустое место.
— И вы держали чудовищ живыми? — не скрывая своего ужаса, спросил Захариэль.
— Конечно, — ответил Сартана. — Без великих зверей наша война закончится.
Захариэль и Немиэль приблизились к гроссмейстеру Братства Волка на длину меча, и лорд Сартана снисходительно усмехнулся:
— Не сомневаюсь, что вам приказано меня убить.
Захариэль кивнул.
— Может, я и стар, но, чтобы меня одолеть, потребуется больше, чем пара мальчишек.
— Посмотрим, — бросил Немиэль, обнажая меч.
— Нет, — ответил Сартана, доставая длинный охотничий кинжал. — Не посмотрим.
Захариэль направил дуло пистолета в лицо лорда Сартаны, но старик и не думал на них нападать. Предводитель рыцарей Волка быстро повернул кинжал и вонзил его себе в грудь, точно напротив сердца.
Захариэль выронил пистолет и ринулся вперед, чтобы подхватить тело лорда Сартаны, сползавшее с кресла.
Он уложил умирающего рыцаря на пол, и кровь из смертельной раны обагрила холодные каменные плиты библиотеки.
— Тебе ведь известно изречение насчет тьмы, не так ли? — прохрипел лорд Сартана. — Дорога к тьме вымощена благими намерениями.
— Да, я слышал это, — кивнул Захариэль.
— Возможно, кто-то должен был обратить внимание Льва на эти слова, — из последних сил прошептал Сартана. — Из добрых намерений или нет, но Лион Эль-Джонсон приведет Калибан к катастрофе. В этом я нисколько не сомневаюсь.
«И что тогда с нами станет? Что будет с воинами, когда не будет войны?» — так говорил лорд Сартана, и его лицо выражало мрачную уверенность.
В тот момент Захариэль, еще испытывая волнение ужасного дня, не обратил особого внимания на предсмертные речи старика.
Слова Сартаны вызывали беспокойство, даже тревогу, но тогда их легко было выбросить из головы. Лорд Сартана был старым и усталым человеком, черты его лица говорили о дряхлости и слабости. Легко было принять его предостережение за беспокойные блуждания мыслей, уже граничащих с безумием.
Эти слова можно было прогнать на какое-то время, но позабыть их оказалось не так-то легко. После окончательного разгрома Братства Волка проходили дни и недели, и тогда слова лорда Сартаны всплыли в памяти Захариэля.
С тех пор он часто будет размышлять над их смыслом и неоднократно удивится точности предвидения.
В самые мрачные моменты жизни Захариэль иногда будет задавать себе вопрос: а не была ли для него эта встреча одной из упущенных возможностей? Возможно, ему следовало передать это послание Льву или эмоционально более восприимчивому Лютеру?