Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Не далее как вчера я сказал Исрафаэлю, что Император подобен богу, и его чуть не хватил удар.
— В самом деле?
Захариэль серьезно кивнул:
— Да. Он взял меня за плечи и приказал никогда больше так не говорить. Объяснил, что их миссия частично состоит и в том, чтобы положить конец глупым суевериям и сказкам о богах, демонах и тому подобному.
— Они не верят во все это?
— Нет, — решительно ответил Захариэль. — Не верят сами и не хотят, чтобы верили остальные.
— Это звучит
— И мне так кажется, — признал Захариэль. — Но вдруг они правы?
Немиэль повернулся к брату:
— Может, правы, а может, и нет, но я считаю, что каждый должен относиться к неведомому без предубеждения.
— С каких это пор ты стал таким разумным? — улыбнулся Захариэль. — Обычно ты без оглядки прыгаешь первым.
Немиэль рассмеялся:
— Да, верно, но, видимо, с возрастом я становлюсь мудрее.
— Тебе всего пятнадцать, как и мне.
— Тогда я, вероятно, более внимательно прислушиваюсь.
— К чему ты прислушиваешься? — прищурился Захариэль.
— К разговорам членов Ордена, — пояснил Немиэль. — К словам старших рыцарей.
— И что же говорят старшие рыцари? — спросил Захариэль.
— Тебе лучше послушать самому, — ответил Немиэль, и его серьезный взгляд удивил Захариэля, не раз упрекавшего брата за излишнее легкомыслие.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сегодня ночью будет собрание. И мне кажется, стоило бы на нем присутствовать.
— А где оно состоится?
— Подходи к Монастырским Вратам Круглого Зала после вечернего колокола, и я тебе покажу.
— Звучит загадочно, — заметил Захариэль. — И предвещает неприятности.
— Пообещай, что придешь.
Захариэль задумался, прежде чем ответить, но честное выражение глаз брата помогло ему принять решение.
— Хорошо, — сказал юный рыцарь. — Я приду.
— Отлично, — обрадовался Немиэль. — Ты не пожалеешь.
Как только отзвенело эхо последнего удара колокола, Захариэль остановился у Монастырских Врат. Лампы уже потушили и сенешали, подметавшие коридоры, разошлись. По какой-то неведомой причине Захариэль предпочитал, чтобы его никто не видел, хотя о том, что его вылазка должна сохраняться в тайне, не было сказано ни слова.
Юноша не мог отрицать, что в душе сам испытывает желание принять участие в загадочной встрече, и мятежный дух не был чужд его сердцу. Монастырские Врата казались закрытыми, и Захариэль, оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, пересек проход и прикоснулся к теплому дереву створок.
Он повернул ручку и ничуть не удивился, обнаружив, что замок не заперт. Надавив плечом, он приоткрыл одну створку. Петли скрипнули, и Захариэль недовольно поморщился, а потом проскользнул внутрь и быстро закрыл за собой дверь. Прижавшись к стене,
Круглый Зал был освещен всего несколькими свечами, горевшими в железных канделябрах вокруг центрального возвышения. Витражные стекла таинственно поблескивали в сумрачном свете. Казалось, что глаза изображенных на них героев обращены прямо на него и обвиняют в посягательстве на их покой.
Захариэль молча попросил у них прощения и осмотрелся в поисках Немиэля. Б о льшая часть помещения была погружена во тьму, и слабые лучи свечей не дотягивались дальше первых рядов каменных скамей.
— Немиэль? — прошептал юный рыцарь и испуганно замер, когда его голос, усиленный акустикой зала, докатился до самых дальних уголков.
Он снова окликнул брата, но темнота опять ответила молчанием. Захариэль тряхнул головой, ругая себя за согласие принять участие в этой дурацкой затее. Какую бы игру ни задумал Немиэль, пусть теперь обходится без него.
Захариэль отвернулся от каменных скамей и замер, обнаружив на центральном возвышении Немиэля.
— А, вот и ты, — с усмешкой произнес тот.
Немиэль не откинул капюшона, и его лицо скрывалось в тени. И если бы не голос и знакомый силуэт, было бы невозможно определить, кто именно находится на помосте. В руке он держал фонарь с наполовину закрытой створкой, который отбрасывал на пол зала круг теплого света.
Захариэль при виде такой театральности со стороны брата недовольно поморщился, но не стал показывать своего неудовольствия.
— Ну ладно, я пришел, — сказал он. — И что ты хочешь мне показать?
Немиэль жестом пригласил его подняться на возвышение в центре Круглого Зала, и Захариэль прикусил нижнюю губу. Подъем по ступеням означал бы, что он соглашается принять участие в задуманном мероприятии, и Захариэль понимал, что после этого пути к отступлению не останется.
— Ну же, пошли, — поторопил его Немиэль. — Нельзя заставлять собрание ждать.
Захариэль кивнул и стал подниматься по истертым ступеням туда, куда разрешалось входить только мастерам Ордена. Во время подъема он с удивлением ощутил легкое головокружение, но вскоре вступил на гладкий мрамор возвышения.
Оказавшись на одном уровне с братом, Захариэль понял, почему не увидел его сразу, как только вошел в Круглый Зал. Немиэль стоял рядом с верхней ступенькой каменной лесенки, уходящей вниз по спирали через центр Круглого Зала. Ясно, что его брат поднялся по ней из какого-то помещения, находящегося гораздо ниже, хотя Захариэль и не имел представления ни о существовании лестницы, ни о расположенных внизу потайных комнатах.
— Набрось на голову капюшон, — сказал Немиэль.
Захариэль выполнил его просьбу.