Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Это может объяснить, что с ними произошло, — заметил Эйдолон.
Капитан Антеус был одним из приближенных лорда Эйдолона и пользовался гораздо большим расположением, чем Тарвиц.
— У тебя есть доказательства? — спросил у Тарвица Антеус.
— Я уничтожил деревья, как вам уже известно, сэр, — сказал Тарвиц.
— Так, значит, никаких доказательств нет?
— Доказательством могут служить мои слова, — ответил Тарвиц.
— И для меня этого вполне достаточно, — вежливо кивнул Антеус—
— Я не счел ваши слова обидными, сэр.
— Ты истратил все заряды? — снова задал вопрос Эйдолон.
— Да, сэр.
— Расточительство.
Тарвиц хотел было ответить, но слова застряли у него в горле. Если бы он не использовал таким образом заряды взрывчатки, они не смогли бы воссоединиться. И растерзанные тела прекрасных Детей Императора самым бесчестным образом до сих пор висели бы на ветвях каменных деревьев.
— Я говорил ему об этом, господин, — вставил Люций.
— Что ты ему говорил?
— Что не стоило тратить на это оставшиеся заряды.
— А что это у вас в руке, капитан? — спросил Эйдолон.
Люций приподнял обрубок конечности мегарахнида.
— Вы позорите нас! — воскликнул Антеус. — Как не стыдно! Использовать руку врага вместо меча…
— Выбросьте эту мерзость, — добавил Эйдолон. — Вы меня удивляете, капитан.
— Слушаюсь, сэр.
— Тарвиц.
— Да, сэр.
— Кровавые Ангелы потребуют доказательств гибели их товарищей. Какие-нибудь реликвии, которые они могли бы сохранить. Вы говорили, что на деревьях оставались обломки доспехов. Идите и отыщите что-нибудь подходящее. Люций вам поможет.
— Но, сэр, разве я не должен…
— Капитан, я отдал приказ. Выполняйте его, или вам не дорога честь нашего славного Легиона?
— Я только подумал, что…
— Разве я спрашивал вашего совета? Разве вы состоите в ранге высшего командования?
— Нет, мой господин.
— Тогда отправляйтесь, капитан. И вы тоже, Люций. Ваши люди могут идти вместе с вами.
Очередной шторм-щит исчерпал свою ярость. Небо над обширной поляной стало удивительно чистым и бледным, словно уже приближалась ночь. Никакого представления о суточных циклах Убийцы у Тарвица до сих пор не было. Конечно, с момента их высадки день сменялся ночью, но в травяном лесу, освещенном вспышками молний, эти перемены были незаметны.
Теперь стало прохладнее и тише. Небо было ясным, серовато-желтым, с мелкими остатками темных облаков по краям. Ветер улегся, и отблески молний сверкали где-то за много километров от поляны. Тарвиц был уверен, что на самых темных участках небосклона можно рассмотреть звезды.
Он вел свою группу к развалинам деревьев. Люций не переставал ворчать, словно это задание было получено по вине Тарвица.
— Заткнись,
— О чем ты толкуешь? — удивился Люций.
— «Я говорил ему об этом, господин», — передразнил Тарвиц.
— Но я действительно тебе об этом говорил!
— Конечно, говорил, но есть еще понятие солидарности. Я думал, мы были друзьями.
— Мы и сейчас друзья, — обиженно произнес Люций.
— И это, по-твоему, проявление дружбы?
— Мы же Дети Императора, — серьезно ответил Люций. — Мы стремимся к совершенству и не скрываем своих ошибок. Ты совершил ошибку. Признание своих неудач — это еще один шаг на пути к совершенству. Разве ли этому учил нас примарх?
Тарвиц нахмурился. Люций был прав. Примарх Фулгрим учил, что подвести Императора они могут лишь в результате собственного несовершенства и что лишь признание своих неудач поможет исправить ошибки. Тарвиц только пожалел, что никто не напомнит об этой ключевой заповеди их Легиона лорду Эйдолону.
— Я тоже совершил ошибку, — признался Люций. — Я использовал этот обрубок в качестве меча. И делал это с удовольствием. А это оружие ксеноса. Лорд Эйдолон по праву указал мне на проступок.
— Я тоже говорил, что это ксенос. Дважды.
— Да, верно. И я приношу тебе свои извинения. Ты был прав, Саул, и я сожалею.
— Не обращай внимания.
Люций положил руку на броню Тарвица и остановил его.
— Нет, это неправильно. Я настроен серьезно поговорить. Ты всегда такой замкнутый, Саул. Я знаю, я частенько подшучиваю над этим. Извини. Надеюсь, мы остались друзьями.
— Конечно.
— Твой непреклонный характер — прекрасное достоинство, — продолжал Люций. — Я иногда бываю навязчивым, особенно когда заведусь. Я знаю, это мой большой недостаток. Может быть, ты мог бы помочь мне от него избавиться. Я способен перенять у тебя что-то хорошее.
В голосе Люция появились интонации маленького мальчика, за что Тарвиц и любил своего приятеля.
— Кроме того, — добавил Люций, — ты спас мне жизнь. Я еще так и не поблагодарил тебя за это.
— Нет, не поблагодарил. Но в этом нет необходимости, брат.
— Значит, все как прежде, а?
Идущие впереди солдаты остановились и ждали, пока их командиры закончат свои личные разговоры по закрытому вокс-каналу. Двое приятелей поторопились к ним присоединиться.
Эйдолон сам подобрал людей для этого задания. С Тарвицем кроме Люция отправились Балли, Ферост, Лодоротон и Тукис. Все они были из группы Тарвица. Эйдолон как будто хотел наказать всех, кто был с ним, и Тарвиц переживал, что из-за его опалы людям приходится страдать.