Warhammer 40000. Катарсис
Шрифт:
Архонт бросил взгляд на все еще немного кровоточащую губу Ристелл. Он медленно повернулся к Инкубу, и тот протянул ему перчатку агонизатор. В этот момент Ристелл почувствовала псионическое вторжение в свой мозг. Она поймала взгляд Гомункула, который пытался проникнуть в ее воспоминания, но теперь на ней не было наручников с глушителями псионики, которые ломали ее ментальные барьеры, и хоть она не могла противостоять мощи Вормаса с активным глушителем Опустошителя ей это и не потребовалось. За нее вступились Инкубы. Наткнувшись на созданный вокруг Архонта и его свиты защитный барьер,
Архонт надел перчатку и посмотрел на Длекари, взглядом, обещающим смерть.
– Что ж, раз вопрос моих прав решен…
– Грязная шлюха! – Этот вопль раздался из стана рабов.
Ристелл узнала этот голос, правда тогда он назвал ее эльдарской шлюхой.
– Ты нас убеждала, что мы спасемся, а сама переметнулась!
Канонисса нашла в себе силы посмотреть в глаза замученного раба. Кроме него при таком изобилии Темных стражей, особенно после оглашения воли Архонта, никто не изъявил желания полить грязью канониссу Сестер Битвы.
– Ну и как, удовлетворил он тебя? – Раб безумно захохотал, - Или он предпочел получать удовольствие?
Ристелл стиснула зубы и сжала кулаки, пытаясь сдержать нарастающую обиду и злость. Краем глаза она заметила, что архонт отступил от Инкубов и медленным шагом направился к рабу.
– Нет! – выкрикнула она.
Архонт посмотрел на нее, пытаясь донести смысл происходящего лишь своим взглядом, в котором она увидела жажду крови.
– Давно, слишком давно я не испивал души, - Реос подошел к рабу и схватил его левой рукой за грязные волосы. Пленник то смеялся, то хныкал, а остальные рабы в ужасе смотрели на Архонта.
Едва Ристелл поняла, что Реос не намерен останавливаться, она осознала причину его действий, и еще один крик протеста застрял в ее горле. Архонт не мог потерять лицо перед своей армией и позволить жить рабу, оскорбившему его и его «собственность» и одновременно Реос восстанавливал веру рабов в канониссу Ристелл, которая в их глазах теперь выглядела, как беспомощная рабыня для утехи Темного Повелителя. «Одна жизнь не так важна, как десять». Ристелл очень надеялась, что это правило Инквизиции действительно позволит ей обменять жизнь одного впавшего в ересь безумца, на десять беззащитных рабов.
Канонисса не знала куда устремить взгляд, чтобы не увидеть отражение ужаса в глазах рабов или восторга в глазах воинов. У сложившегося положения, как оказалось, был еще один плюс: за беспомощными метаниями Ристелл следил Гомункул и судя по всему, ему эта картина доставляла удовольствие, возможно теперь он не будет столь подозрителен в отношении связи Архонта и белокурой воительницы.
Когда Архонт позволил блестящим на свету клинкам агонизатора проникнуть под кожу, раба скрутили судороги. По лезвиям перчатки проскальзывали энергетические импульсы, впрыскивая в измученное тело бурлящий поток агонии.
По раздавшимся воплям Ристелл поняла, что перчатка Архонта чем-то схожа со скальпелем Гомункула, возможно, что она так же является его творением.
Очень скоро разрывающееся от боли сердце, заставило раба замолчать. Тогда Архонт протянул к безжизненному телу
Ристелл впервые видела подобное и это зрелище повергло ее в ужас. Душа раба просочилась в руку Архонта заставив ее на миг засиять и словно сделаться прозрачной. Ристелл увидела кость руки и как будто какой-то браслет на ней. Но через мгновение свет померк. Архонт стоял на коленях и закрыв глаза подставил лицо лучам светила. Войны до сей поры стоявшие безмолвно, стали прославлять своего Повелителя. Все, кроме молчаливых Инкубов и Гомункула с ведьмой.
Длекари взглянув на Ристелл через плечо Гомункула послала ей воздушный поцелуй и подмигнула.
– Теперь мы наконец можем вернуться к насущным делам, - Архонт старался не смотреть на Ристелл. Он прошел к Гомункулу и посмотрел на ведьму:
– Твое присутствие здесь не обязательно, - Реос изобразив самодовольство добавил, - В свое время мы получили друг от друга все, что хотели, теперь у меня есть новая игрушка.
– Когда надоест, не выбрасывай, - Улыбнулась Длекари и похлопав Гомункула по плечу ушла виляя бедрами.
– Похожа она достигла расположения моего верного Гомункула. Архонт специально выделил слово «верный».
– О да, она весьма усердна в своем служении нашему богу, - Вормас в ответ выделил слово «нашему».
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но, впрочем нам пора отправляться.
Архонт кивнул инкубам и они подошли к нему, вовлекая в свой строй и Ристелл.
– Позволь спросить, Повелитель, что ты будешь делать со своей «игрушкой», когда она тебе надоест? – Вормас произнося это смотрел на канониссу, - Ты заплатил за нее не малую цену, она того стоит?
– Ты считаешь, что я не смогу найти применение такой прекрасной находке?
Вормас довольно усмехнулся, глядя на подсыхающую кровь на губах Ристелл.
– А ее цена скоро окупится, - Продолжил Реос, - Скоро окупятся все наши расходы.
Архонт сжал в кулак левую руку.
– Что ж, Повелитель, я одобряю ваш выбор. И надеюсь вы достаточно обезопасили свою наложницу…, прежде всего от нее самой. Такой дикой кошке опасно давать свободу.
Гомункул почтительно поклонился и направился отдать распоряжения на счет отбытия к вратам. Сделав пару шагов к выстроившимся в шеренгу воинам, он повернулся к Архонту.
– Вероятно мне придется провести еще кое-какие исследования, прежде, чем мы пройдем через врата.
Реос молча кивнул.
Пока Архонт выяснял у эльдара-пилота готовность Опустошителя к отбытию и детали не законченного ремонта, Ристелл осматривала прикованных рабов. Она не знала о какой цене за нее говорили Вормас и Реос, но судя по всему Гомункул не спешил забирать рабов с палубы, хотя вероятно их просто проще так транспортировать к вратам, за которыми наверняка найдется специальный транспорт. Канониссу пугало, что Вормас мог удовлетвориться и одними Сестрами Битвы, которые были при-кованы на верхней палубе, но пока Архонт туда не спешил и Ристелл оставалось только ждать, когда Повелитель закончит отдавать приказы.