Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Коллектив авторов

— Снимай рубаху, — сказал Вольф.

Подойдя к вьючной лошади, он развязал один из нагруженных на нее тюков, достал оттуда кусок ткани и оторвал несколько полос. Промыв рану водой, он начал перевязывать ее.

— Интересно, с чего это они к тебе привязались? — спросил воин.

— Ко мне?

— Конечно. Они же тебя хотели убить, не меня.

Конрад не ответил.

— И как это ты их увидел еще до того, как они появились? — спросил Вольф, закончив перевязку.

Конрад уставился в землю, потому что заметил,

что Вольф смотрит ему в глаза — в его разные глаза…

— Вот, — сказал Вольф, протягивая ему свой меч, — я думаю, ты уже знаешь, что нужно сделать.

Взяв меч, Конрад бросил взгляд на трех дохлых монстров.

— Кто это?

— Зверолюди.

— Содрать с них шкуру?

— Нет! Даже не прикасайся. Возьми тряпку, которой ты пользовался утром.

Теперь Конрад понял, из чего были сделаны его бинты: из рубашки Карла. Пока он чистил меч, Вольф подобрал свой щит.

Вскоре они покинули пепелище, еще недавно бывшее деревней, оставив трупы трех зверолюдей лежать там, где их настигла смерть.

— А здесь безопасно? — спросил Конрад, когда они, наконец, остановились на ночлег.

Весь день они ехали без остановки. Вольф больше не рассказывал ни о своем брате, ни о тварях, напавших на них, поэтому Конрад не осмелился задать ему такой глупый вопрос, как, например, куда же они едут.

Провести ночь в лесу ему не очень-то хотелось, но выбора не было.

Вольф пожал плечами:

— Может быть, один будет стеречь, а другой спать?

— Стереги, если хочешь, только зачем? Между прочим, мне всегда хотелось умереть именно во сне.

Конрад бросил на него удивленный взгляд. Трудно было сказать, когда Вольф шутит, а когда нет. Казалось, он вообще не может подолгу оставаться серьезным.

Конрад подумал, что было бы неплохо разжечь костер. Он, конечно, отпугнет хищников, но как быть с теми, кто гораздо опаснее любых хищников? Наоборот, огонь только привлечет их внимание.

— Тяжелый у тебя был день, — заметил Вольф.

Конрад кивнул, осторожно потрогав повязку на плече. Рана еще ныла, но боль начала стихать.

Потом он задумчиво потрогал горло, вспомнив, что совсем недавно его чуть не повесили. В прошлом году у них в деревне было совершено убийство, виновным признали сына мельника. Кто-то видел, как он спорил с одним фермером по поводу веса мешка с мукой, а потом этого фермера нашли мертвым. Вильгельм Кастринг приговорил сына мельника к смерти, и его повесили.

И все же быть повешенным за убийство — это одно, а за двух кроликов…

— Как вы думаете, меня бы в самом деле повесили?

— Ты же слышал, что сказал Крейшмер.

— За двух кроликов?

— А что еще они могли сделать? Посадить тебя в тюрьму? Тогда пришлось бы тебя кормить, нанимать тюремщиков. Куда дешевле убить — и деньга тратить не надо. — Вольф зевнул. — Но они не успели привести приговор в исполнение. Со мной такое

было уже не помню сколько раз. В нескольких местах выдан приказ о моем аресте и назначена награда за мою голову. И уж поверь мне, быть приговоренным к смерти лучше, чем сидеть в тюрьме.

Вольф развязал тесемки на своей кожаной безрукавке, и даже в темноте Конрад разглядел, что вся его грудь покрыта шрамами. Их было так много, что, казалось, нетронутой кожи было меньше, чем рваной и зажившей. По сравнению с этим все старые ссадины и порезы Конрада были просто легкими царапинами.

— Смотри, как развлекались мои тюремщики, — только мне тогда было почему-то не до смеха.

Вольф тронул цепь на своей шее.

— Когда-то я сидел вот на этой самой цепи. С тех пор я ее так и ношу — чтобы не забывать. И больше никогда, никогда не дам посадить себя, в темницу. — Он внимательно взглянул на Конрада. — И запомни: если когда-нибудь над тобой нависнет опасность попасть в плен — а так оно, скорее всего, и будет, — лучше перережь себе горло. Говорят, что пока есть жизнь, есть надежда. Так вот, это неправда.

— Но ведь вы живы, — сказал Конрад. — Вы сумели спастись, вы выжили.

— Иногда мне кажется, что это не так.

Это была еще одна из загадочных фраз Вольфа. Чтобы перевести разговор на другую тему, Конрад спросил:

— Только кто же станет меня преследовать? Кому я нужен?

Вольф завязывал свою безрукавку.

— Они попытаются тебя поймать, если не смогут убить, — за нынешний день это случилось уже дважды. Нет, трижды. Сначала тебя пытались повесить, потом убить, потом на тебя напали зверолюди. У тебя всегда такая бурная жизнь?

— Может быть, те летающие твари набросились на меня потому, что я последний выживший житель деревни, — сказал Конрад. — Только среди армии зверолюдей я таких не видел.

— Зверолюдей очень много, парень, и все они разные. И с каждым годом их становится все больше. Одни похожи на животных, но умны, как люди; другие похожи на людей, но имеют мозги улиток.

— А вы думаете, что есть какая-то связь между этими зверолюдьми и тем, что случилось со мной в Ферлангене?

Но Вольф его уже не слушал: он вглядывался в лес, где мелькали какие-то тени. Конрад схватился за нож, но Вольф остался спокоен и только встал.

— А мы тут не одни, — сказал он, указывая на лес.

Конрад тоже встал и увидел: между деревьев скользили темные тени.

Блеснули свирепые желтые глаза.

Вольф шагнул в темноту, и его окружили животные.

«Это волки, — подумал Конрад, — волки».

Поблизости рыскала стая волков, но Вольф, похоже, умел находить с ними общий язык. Значит, волчьими были не только его имя и облик.

Всмотревшись в темноту, Конрад увидел, что Вольф, присев на корточки возле одного из волков, гладит его по голове и как будто с ним говорит.